Встрепенись, мой друг поникший!
Что тебе холодный дождь!
Что тебе чужие вирши -
все об этом, все про то ж:
про вселенские страданья!
Да. Погода нынче - дрянь.
Да. Закат - часть мирозданья -
отвратительно багрян:
будто в омут пролил кровь и
смотрит, смотрит сам в себя.
Злобно тучи хмурят брови.
Ветер вдруг вздохнул, сипя.
Ах, Илья Ильич Обломов,
потревоженный допреж, -
встрепенись! Из-под обломков
неоправданных надежд -
в перспективе обозримой,
чтобы волком не завыл, -
подними - да! - через силу
тело грузное с софы.
Выйди в город. Двор безлюден.
В старом драном кушачке,
точно крот, какой-то люмпен
роет в мусорном бачке.
Хорошо иметь богатство
и воспрянуть, ободрясь.
И отвергнуть ренегатство,
и отмыть разврата грязь.
С новой силой молодою
над собой возобладать!
Пахнет вешнею водою
эта Божья благодать...
...С болью вижу сквозь столетье:
стынь, в Париже под мостом -
старый граф в картонном склепе.
Это будет, но - потом...
А сначала - бомбы, пули,
Крым, последний смертный бой,
ночи звёздые в Стамбуле
на горячей мостовой.