«Вам к Гозману или Глузману?», – спросила меня миловидная сестричка в регистратуре.
Я не знал – у меня ещё не было диагноза.
«Наверное, мне сначала в диагностику», – сказал я.
«Диагноз вы должны поставить себе сами, – пояснила сестра, – диагноз у вас, а не у нас».
«Но я не специалист», – возразил я.
«Мы не ставим диагноз, – объяснила, – вот, почитайте и сами решите».
Я взял формуляр и прошёл по красноватому линолеуму в больничный коридор, где было две траченые белой краской двери с табличками «Гозман» и «Глузман».
Сел на шаткий стул и стал читать формуляр.
Леонид Гозман, российский психолог, диссидент. Критикует власть. Считает, что психология не в силах излечить болезни общества. В тяжёлых случаях отправляет к Глузману.
Семён Глузман, украинский психиатр, диссидент. Критикует власть. Считает, что решение общественных проблем не лежит в области психиатрии. Посылает к Гозману.
Оба многократно выступали в прессе, дали множество интервью.
Если я начну с Гозмана, и мой случай окажется тяжёлым, то попаду к Глузману, – рассуждал я, – но Глузман не лечит, а посылает к Гозману, который в тяжёлых случаях посылает к Глузману, который…
Сидя в коридоре между двумя дверьми, я вдруг понял, что ищу выход, но выхода из коридора не было.
Выйду через вход, – решил я.
Ночью я брёл по длинному коридору. Как я попал в него неизвестно, потому что в коридор не было входа, зато было два выхода.
Гозман или Глузман?, – соображал я, не решаясь выйти, – как мне вернуться в регистратуру, к сестричке, которая не ставит диагноз?