В час когда фонари рассчитываются на первый-второй,
И закат багровеет румянцем апоплексически,
Тихий город со лба вытирает пот форменным рукавом,
Устремляя куда-то вдаль профиль свой героический.
Разводя мостами в стороны (четырьмя десятками рук),
Пожимает плечами, мол, это всё дань сезонности,
Истекает вечным насморком, преимущественно на юг,
И пустить слезу не чурается (к сантиментам склонности)
Наводя на приезжих морок странных июньских ночей,
Белый город стоит устало, опираясь на тросточку,
Собирает окрестных дворняжек и, имярек, москвичей -
Им бросая на растерзанье истории древние косточки...