Поколение «Землян»
Поколением «Землян» можно назвать тех поэтов, которые являются ровесниками «Землян», но не участвовали в антологии «Земля». Они не менее талантливы и интересны. К таким относятся Владас Шлайтас (1920–1995), Юлия Швабайте-Гилене (1921–2016), Йонас Мякас (1922 г. р.), Бируте Пукелевичюте (1923–2007). Своим творчеством, особенно тематикой, они очень близки «Землянам». Однако, некоторые литературоведы их относят к «Безземельным». Дифференциация здесь довольно условная.
Владас Шлайтас (1920–1995)
Владас Шлайтас (Vladas ;laitas) родился в 1920 году в Челябинске (Россия). В 1921 году семья вернулась в Литву. В 1940-ом окончил гимназию в Укмерге, а в 1941-ом – курсы учителей начальных школ. Работал учителнм, потом в самоуправлении города Уемерге служил клерком. В 1943 году мобилизован в армию Германии, воевал под Ленинградом. В 1944 году уехал в Германию, жил в лагере беженцов. В 1947 году переехал в Англию, работал на заводах, потом – санитаром в больнице. Умер в приюте для престарелых.
Стихи начал писать в гимназии. Первая книга издана в 1949 году в Детмольде (Германия). В ранних стихах доминировали грусть, тоска, меланхолия. В эмиграции стихи поэта стали меняться: стихосложение стало более свободным, похожим на ритмическую прозу, поэзия стала более конкретной, лаконичной, детали повседневной жизни стали знаками вечных тем. Пользуясь символами выражал ностальгию. Хотел быть обыкновенным поэтом без всяких масок и поз.
Осенние размышления
Вглядись, как умирает осенью трава:
без всякого испуга и без бреда.
Блаженные так только умирают
иль святые.
Трава до наступленья смерти возвращает краски Богу.
Перед закатом солнца ветер Rekquiem поёт.
Совсем нестрашно умирать, когда охватываешь взглядом
Просторы летом скошенных равнин.
Вглядись, как умирает осенью трава.
Вглядеться можешь?
И как же мы,
Не будучи блаженными или святыми,
Встретим осень?
Нам дано в жизни многое увидеть, многое познать, но надо вглядеться, понять суть, запомнить, многому научиться. Ведь ничто не вечно. Гордо и в то же время покорно, смерть принимая, как неизбежность, умирает трава. А сумеет ли это повторить человек? Он должен научиться этому у травы. Автор умело пользуется символами, чтобы раскрыть глубину своих мыслей. Он хочет сказать, что надо уметь умирать... Ведётся параллель между жизнью травы и человека.
Из услышанного разговора
– Ты любишь джаз?
– Конечно.
– А любишь ли вино?
– Конечно.
– А любишь женщин обнимать, ласкать до опьяненья?
– Зачем же спрашивать? Конечно!
– А женщин, которые голодные приходят,
чтоб крошку хлеба попросить?
Таких, наверное, не любишь?
– Конечно.
– Если б ты знал, какой широкий мир,
Помимо джаза, поцелуев и вина.
Романтик задаёт вопросы. Любитель удовольствий на них отвечает одним и тем же словом «конечно». И оно полностью характеризует его, как пустого внутри. Романтик становится реалистом, глубоко знающим мир. В его последних словах звучит упрёк собеседнику, что он не сумеет познать глубину жизни. «Джаз», «поцелуи», «вино» следует понять как символы лёгкой жизни.
Юлия Швабайте-Гилене (1921–2016)
Юлия Швабайте-Гилене (Julija ;vabait;-Gylien;) родилась в 1921 году в деревне Чичкай, недалеко от города Вилкавишкис. Окончив гимназмю в Вилкавишкисе, в 1939–1943 году в Каунасском и Вильнюсском университетах изучала французский язык. Мечтала учиться в Париже, но из-за войны не смогла. Работала учительницей французского языка. В 1944 году уехала в Германию, в 1946-ом – в Австралию, а в 1960-ом – в США. Была членом Союза писателей Литвы, Общества литовских писателей Америки, корпорации литераторов «Шатрия». Стихи начала писать, когда училась в гимназии, а в зрелые годы стала писать прозу. Умерла в 2016 году в городе Лемонте (США).
Там не будет расти трава
Уже обречённый умер,
Мир содрогнулся.
Палачей верёвки свободно
Качаются в дуновении ветров,
Как чёрные ветви ольхи.
Почему я не простившись ушла,
Почему отвернулась
И губами не коснулась следов?..
Там не будет расти трава,
Лишь потомки
Поймут тяжесть песка могилы...
Там не будет расти трава.
Трава может быть символом жизни и забытья, поэтому очень важен контекст. В стихотворении говорится о вечной памяти. Оно начинается с необычной ситуации: обречённый умирает, а мир вздыхает, как будто он ждал этого, даже с облегчением. В этой ситуации лирический субьект упрекает себя, что не показал должного уважения умершему, что не смог предотвратить произошедшее. Это будет передаваться из поколения в поколение. В данном случае позиции мира и лирического субъекта не совпадают. Хочется думать, что здесь говорится о Божьем Сыне. Эмоциональность увеличивает повторение „Там не будет расти трава“.
Пыль
Пыль на моих руках,
Как пепел смерти,
Как сгоревшие от солнца
Крылья жаворонков.
Пыль на моих губах,
Как поцелуи смерти,
Где в тишине потеют
В кандалах руки...
Пыль у меня во рту
Высушила песню,
Как я могу петь,
Если приходит смерть...
Читая стихотворение, можно вспомнить истину Библии про пыль. Пеcсимизм настроения углубляют повторения и это подтверждает последняя строчка. Смерть отменить нельзя, она властвует. Перед ней все бессильны. Она всё время приближается к человеку и забирает его. Песня (символ жизни и жизнености) умолкает, не может сопротивляться смерти. Произведения можно назвать элегией.
Соловьи дежурили
В одеждах чёрных соловьи
у тебя дежурили всю ночь,
ибо городу не хватало ангелов;
их отстреленные крылья падали
на разрушенные палатки рынка,
на синюю грудь реки,
на телефонные
провода,
на голос прерванный:
алло!.. алло!..
Всё стихотворение – одно предложение. Настроение небезнадёжное, хотя можно чувствовать контраст чёрного и белого цвета: обычно ангелы ассоциируются с белым цветом, но их заменяют соловьи в чёрных одеждах. Они продолжают делать то, чего уже не смогут ангелы, но положение становится угрожающим, неясно, как удаётся решить возникшие проблемы. В стихотворении создаётся загадочная, даже аллегорическая ситуация. Она быстро доводится до кульминации, и тогда автор заканчивает произведения, оставляя читателя наедине со своими размышлениями.
Юлия Швабайте-Гилене в произведениях часто размышляет о жизни и смерти, её стихи полны грусти, очень важны символы, не всегда катрены рифмуются, мысль и ритм важнее.
Йонас Мякас (1922 г.р.)
Йонас Мякас (Jonas Mekas) родился в 1922 году в деревне Семянишкяй, недалеко от города Биржай. В 1943 году окончил гимназию в Биржай, работал в редакциях газет, был членом театральной студии Йуозаса Мильтиниса. В 1944-ом уехал в Германию. В 1946–1948 годы изучал философию и романистику в университете Майнца (Германия). С друзьями и братом Адольфасом (1925–2011) издавал журнал «;vilgsnis» («Взгляд»). В 1949 году переселился в США, работал на заводах. Там начал создавать авангардные фильмы. В 1955-ом стал редактором журнала «Film Culture», сотрудничал в периодике США и Западной Европы. В 1970 году создал один из самых больших в мире архивов кино, стал одной из самых известных фигур авангардного кино США. Й. Мякас является почётныи доктором и профессором престижных научныж и академических учреждений, лауреатом международных фестивалей кино, получил важные награды: Национальную премию Литвы (1995), премию Ассоциации кинокритиков Нью-Йорка (1997), приз П. П. Пасолини (1997) и другие. Международное признание Й. Мякас получил за оригинальную поэтику. Его литературное творчество – стихи, новеллы, эссе, а в юности с братом писал сказки. Имя Й. Мякаса стало известным во всём мире.
Тогда от лета опьянев...
Тогда, от лета опьянев,
я полон счастья наблюдал,
как неслись по ветру
облака па небе.
Теперь же – осень.
О Боже, как быстро
это всё прошло.
Воспоминаний штрихи,
и лишь два глаза,
как бусинки.
Берег озера
наполнен грустью золотой,
дождём и ветром.
Очень яркая оппозиция «тогда» и «теперь» (прошлое и настящее). Тогда (в прошлом) для счастья достаточно было лета и наблюдения за облаками, жизнь была беззаботной. Теперь (в настоящем) – сожаление, что всё прошло, воспоминания, золотая грусть, дождь и ветер. Вторая оппозиция – лето и осень, наверное, юность и зрелость, жизнь на родине и воспоминания о ней. Автор большое внимание уделяет символам, намёкам.
Когда в последний раз...
Когда в последний раз
мы уходили,
были слышны ревущие
танки
в розах у дорог,
и деревьев листья
были полны
странного шелеста.
Мы шли, держась
за руки
и говорили
о том, о сём –
но не замечали
осени
ещё в словах,
в глазах.
Автор говорит о уходе с родной земли. Всё реально: и танки, и шелест листьев, и розы у дорог (символ мирной жизни, защиты, надежды). Очень важное слово «осень». Большенство беженцев (они уже были последними) Литву покинуло осенью 1944-го. Этот факт страшно менял судьбы людей, делал их более зрелыми, более серьёзными. Слово «осень» становится символом не только зрелости, но и жизни без родины. Люди идут, держась за руки, это – знак поддержки и солидарности.
Петь...
Петь
спокойно
я не могу.
С глубокой,
неописуемой
болью
слежу
за смертью
своего
безответственного
поколенья.
Здесь коротко и ясно автор говорит о том, что его волнует. Он чувствует вину и ответственность за поступки свего поколения. Стихотворение написано в 1985 году, когда уже многих сверстников автора не было в живых. Стихи без рифмы.
Думаю, что творчество Й. Мякаса может характеризовать отрывок из стихотворения «Я читал...»: «Иду без надежды, / но всё же / ещё идеалист. / Иду я / по разрушенной, / отравленной / земле, / ещё / с верой / в чудо».
Бируте Пукелевичюте (1923–2007)
Бируте Пукелевичюте (Birut; P;kelevi;i;t;) родилась в 1923 г. в Каунасе. В 1941 г. окончила гимназию и дебютировала, как актриса. С 1941 г. изучала журналистику и германистику в Каунасском университете. В 1944-ом уехала в Германию. В 1948 г. переехала в Канаду. В Монреале создала труппу театра. В 1952 г. издана первая книга поэзии. В 1965 г. переехала жить в США. Стала писать прозу (написала несколько романов) и продолжала театральную деятельность. С 1962 г. ставила (и была режиссёром) первый в экзоде цветной и озвученный фильм («Золотой гусь», 1965). Только в 1990 г. был издан второй сборник поэзии. Наверное, так случилось потому, что критика (в экзоде) не смогла понять и достойно оценить оригинальность и самобытность автора. В 1998 г. Б. Пукелевичюте вернулась и Литву и до смерти жила в Вильнюсе.
Мой возлюбленный ещё спит
Мой возлюбленный ещё спит.
На рассвете за окном поют пёстрые
дрозды.
Ты спи.
Тебя я называю своим Беспокойством, ибо другого
имени тебе не нахожу.
Ты спи.
Наши сердца – два камня, утонувшие на дне
озера.
Мы жажем друг друга гибели и притаившись ждём
своей добычи первой, как два волка.
Ты поклонишься женщине и поклонишься её
знаку – золотому серпу луны – на её
лбу, ибо я благословенна, как плодотворная
земля на утро сева.
Я прихожу и ухожу, а в моём теле спят твои
неизвестные сыновья, как созвездия на большой
ладоне ночи.
На солнца сторону я повернусь, положу свои под-
ношения и продолжу многочисленные и гордые
поколения.
И у Й. Мякаса, и у Б. Пукелевичюте есть странная манера (одновременно и признак оригинальности) переносить часть слова на другую строчку. Стихотворение «Мой возлюбленный ещё спит» философское. Говорится об отношениях между двумя людьми (любви мужчины и женщины). Настоящее чувство побеждает инстинкты, но всегда думается о потомстве. Женщину можно сравнить с плодотворной землёй. Любящая женщина всегда мечтает любимому мужчине подарить ребёнка, и особенно, сына. Здесь мысли приближаются к язычеству, к святости. Это стихотворение для одних – фантазия, для других – реальность из глубин сердца.
Ты молод. Ты – огонь
Ты молод. Ты – огонь. Твои рукава
засучены.
Да будет воля твоя.
Будь болью душевной и вином. Будь настоящим про-
клятием.
Полнолунья красные – вы воспламенились как факелы.
А мы: рабыни, гетеры и матери – да будет
ваше желание благословенным.
Надгробия рвутся пополам. Земля – молодая сума-
сшедшая – спотыкается под сладкой ношей.
Мы – только виноградники. Полны покор-
ности.
И возмущения.
Я – злой цветок и кормлю себя для погибели
Я – злой цветок и кормлю себя для погибе-
ли.
Мои жилы тёмные, ибо моя кровь –
вино и грязь.
Я – вьюнок болотный и пью грязную во-
ду.
Восхищайся!
Я разобью зеркала. Они меня повто-
ряют сотни раз: голодную шею и гаснущие
глаза.
Я горька сама себе и боюсь полу-
дня.
Поэтому твои объятия должны быть как два меча.
Чтоб я не смогла спастись.
Это – два стхотворения из цикла «Лезвия».
В первом стихотворении раскрывается лёгкая сексуальность. Уместно вспомнить антику, Библию и молитвы. Интересная триада – дущевная боль, вино, проклятие. Разные значения приобретают местоимения – ты (мужчина), вы (мужчины), мы (женщины). Выделяются пары действующих лиц: я –ты и мы – вы. Здесь интересное восприятие мира, женский взгляд.
Второе стихотворение – самокритичный взгляд на судьбу женщины и стремление к большой любви.
«Безземельные»
«Безземельные» (be;emiai) – условное название поэтов, пришедших в литературу после «Землян», дебютировавших и созревших уже в экзоде. Главные представители этого поколения – Альгимантас Мацкус и Люне Сутема. Ещё есть не менее самобытная поэтесса Виталия Богутайте, но о ней мало говорится. У них не было своей литературной «трибуны», они печатали свои произведения в тех же изданиях, как и «Земляне», интересовались Западной культурой, литературе предъявляли эстетические требования и меньше внимания уделяли патриотическим и общественным мотивам. Причиной драматизма «Безземельных» является то, что они были слишком молоды, чтобы всеми корнями врасти в родную землю и не смогли врасти всеми корнями в чужую. Об этом говорил А. Мацкус. «Безземельные» выросли и созрели без связи с родной землёй, иногда всех поэтов, которые являются моложе «Землян», называют «Безземельными». Это поколение ещё называется генерацией неорнаментированной речи. Это означает, что поэзия не стремится к рифме, иногда не бывает знаков препинания, часты интонации разговорного языка, мало тропов и традиционных украшений языка, но слово должно достигнуть особой глубины смысла.
Альгимантас Мацкус (1932–1964)
Альгимантас Мацкус (Algimantas Mackus) родился в 1932 году в Пагегяй, недалеко от границы с Восточной Пруссией (теперь Калининградская область). Учился в литовских гимназиях Вильнюса, Вюрхурга, Швейнфурта, в университете Рузвельта (США) изучал русский язык. Работал редактором журналов. А. Мацкус – самый яркий представитель «генерации неорнаментированной речи», у него – трагическое мироощущение, сформировавшееся на основе философии экзистенциализма. Был поэтом, литературным критиком, эссеистом. В литовской литературе утвердился, как наиболее отрицающий поэт. В 1944 году с семьёй покинул Литву, сначала жил в Восточной Пруссии, потом – в Германии, а в 1949-ом переехал в США. Погиб в автоаварии по дороге в Чикаго в 1964 году.
Странная смерть
Однажды ночью восхищался я весною
и как-то неожиданно споткнулся вдруг,
трава в то время зеленела,
зелёным цветом покоряя всё вокруг.
Никто тогда мне не пришёл на помощь,
и даже дождь меня не разбудил,
лишь травы удивились в полночь,
что человек погиб
весной, когда всё зеленело
и лил душистый, нежный дождь.
В стихотворении раскрывается необычная ситуация – человек рассказывает о своей смерти. Он был одиноким и умер в одиночестве. Самое главное, что свидетелями оказались травы и среагировали на это по мере своих возможностей. Даже дождь ничем не помог, хотя он – носитель жизни. Не менее странно и то, что человек умер весной, когда оживает природа. Ситуацию смягчает лишь то, что всё произошло ночью. Наверное, существует связь между творчеством А. Мацкуса и Й. Кекштаса.
Неверие
Нам не искать –
Мы ничего найти не сумеем:
ни земли, ни вёсен,
их буквами зелёными не описать,
только вечер
и нищих, играющих на скрипках
у соборов.
Нам не искать –
Ничего найти мы не сумеем,
пока не сможем стать мы сами
и, землёй, и вёснами.
Это стихотворение свидетельствует именно о том, что А. Мацкус является наиболее отрицающим литовским поэтом. Настроение, полное пессимизма, раскрывается в самых первых строчках и укрепляется с повторением. Наверное, здесь стоит задуматься о судьбе людей, которые живут в разлуке с Родиной. Ведь ясно, что для жизни нужна земля, а для цветения – весна. Жизнь без этого – жалкое существование. Что означает стать землёй? Наверное, то же самое, что в Библии «пылью был и пылью останешься». Это становится символом смерти. Но земля – символ возобновения жизни, памяти. А что означает быть весной? Наверное, это означает вечную память. Эти два символа своим значением дополняют друг друга, укрепляют впечатление. Хорошо, когда есть кому вспоминать.
Литва
I
Меня уже скоро не станет,
я уже скоро засну:
в моей стране зима,
в моей стране полуночь,
лишь на моей страны ладони
при освещении луны
заснеженное дерево блестит.
II
в моей стране зима,
в моей стране полуночь,
голос одинокий
в доме, потерянном навсегда,
лишь по не засеянным полям моей страны
в ожидании сна
звенят не утихая саней колокола...
меня не скоро не станет,
не скоро я оглохну.
Опять же потверждается мысль, что А. Мацкус – наиболее отрицающий литовский поэт. Только по названию можно понять, что говорится о Литве. Нет конкретных деталей (это – главная особенность творчества «Безземельных»), характеризующих Литву, поэтому так можно говорить о любой стране. Когда человек многое теряет, когда ему не везёт, он начинает думать, что и его скоро не станет. Слова «зима» и «полуночь» можно понять в прямом (как время года и суток) и переносном смысле (как потерю, несчастье, что-то плохое). Есть и то, что врезалось в память: блеск заснеженного дерева, одинокий голос в навсегда потерянном доме, звон колоколов саней. Пока живы воспоминания, жив и человек, поэтому отрицается то, что было сказано в начале стихотворения.
В стихах А. Мацкуса очень много боли.
Люне Сутема (1927–2013)
Люне Сутема (Li;n; Sutema), настоящая фимилия – Зинаида Нагите-Катилишкене (Zinaida Nagyt;-Katili;kien;) – сестра поэта Генрикаса Нагиса, жена прозаика Марюса Катилишкиса. Родилась в 1927 году в Мажейкяй. Отец был железнодорожником, семья часто переселялась с одного места на другое. Училась в разных школах Литвы. Мать латышка часто детям пела латышские народные песни, тётя, старшая сестра отца, знакомила племянников с литовским фольклором, а бабушка (немка) внукам читала книги на немецком языке. Зинаида пришла в школу, хорошо зная три языка (литовский, латышский, немецкий). Все они ужились в ней как родные. Писать начала в 1941 году под влиянием и с помощью брата Генрикаса. В годы Второй мировой войны семья жила в Кедайняй. Сначала в Германию уехали братья близнецы Генрикас и Мартинас, а в июле 1944-го – Зинаида с родителями. В 1945 году она окончила гимназию в Германии, в университетах Инсбрука и Фрибурга изучала немецкий язык и философию, познакомилась с Марюсом Катилишкисом. В 1949 году уехала в США, поселилась в Лемонте и жила до смерти. Первая книга издана в 1955 году. Очень тяжело пережила смерть близких людей – друзей А. Мацкуса и Ю. Каупаса в 1964-ом, мужа – в 1980-ом и детей Саулюса и Агне. В 2007 году получила Национальную премию культуры и искусства. Умерла в 2013 году в Лемонте (США).
Колыбельная
Ещё несколько таких вечеров,
без тоски, без тихих слов,
и не узнаешь ты себя.
Ещё несколько таких вечеров,
и полнолуние тебя уведёт
по опавшей на землю листве,
куда-то, куда-то, –
как по мягкому, цветному ковру –
куда-то.
Уйдёшь ты медленно. Не торопясь,
Прикрывая руками глаза,
Разорвутся сети ресниц...
Ещё несколько таких вечеров,
и останутся лишь мелкие следы,
понесут они слова чужие и тоску
куда-то.
По ночам по мягкому, цветному ковру –
куда-то, куда-то.
Колыбельная обычно поётся вечером перед сном, но здесь её тема необычная. Трижды повторяется строчка «Ещё несколько таких вечеров», и это ничего хорошего не обещает. Не радостные эти вечера, а полны тяжких переживаний, но это не кокретизируется, лишь можно понять. Мягкий, цветной ковёр становится обещанием перемен к лучшему, но он ведёт лишь «куда-то» и нет никакой конкретности. „И полнолуние тебя уведёт / по опавшей на землю листве“ – уточняется время. Это – осень, может быть, прощание с Родиной, отправление в неизвестность. Ведь и сон – тоже неопределённость и неизвестность. Именно эта метафора позволяет дать название – «Колыбельная».
За кулисами
Никогда не уйду. Никогда не вернусь: –
все пороги остры и с изгибом,
как старинные воинов мечи.
Ноги мои боятся боли
и своих следов.
Руки мои привыкли быть пустыми
и свободными.
Не хочу я бороться.
Всегда и везде так
у открытой двери стоять –
те же самые вещи здесь и там
и та же самая
тоска.
Жаждущая и голодная,
неутолимая и ненасытная
ни здесь, ни там.
Кто находится за кулисами? Те, которые ждут своего выхода на сцену. Но можно на неё и не выйти, если не веришь в свои силы, если своё место уступишь другим, если чувствуешь себя второстепенным. Именно о таком состоянии говорится в стихотворении. «Здесь» и «там» – разные пространства, но между ними много общего, поэтому можно по-своему прочитать первую строчку: отсюда никогда не уйду, туда никогда не вернусь... От этого ситуация становится яснее: человек оставил своё пространство (там), а в новом не прижился (здесь), а выбрать что-то среднее не дано.
Хочется вспомнить пространство сказок. Там герой должен сразиться с антиподом. Он отлично чувствует себя в своём пространстве, но с антиподом встречается и сражается в его пространстве. По пути его ждут испытания, а самоуверенности становится всё меньше, но он борется, побеждает и возвращается. Человек стихотворения не борется, он сбежал из своей страны (пространства), чтобы спасти себя и родных, пережил разные испынания (и очень хорошо, если у него были помощники). Он попал в чужое пространство, но не бороться, а мирно жить, но путь домой для него навсегда закрыт... И в такой ситуации он должен жить...
Ничейная земля
I
Будет долгой осень для вьюнков,
у которых нет на что опереться,
они взъерошены цепляются за ветер
и упадут на фундаменты разрушенных домов,
после заморозков больших –
и чёрной неразрываемой верёвкой
привяжутся к ним –
Будет тяжёлой осень для виноградников,
которые не могут себя отдать,
их перезревшие, липкие грозди
склонятся к корням,
после заморозков больших –
и будет испаряться неприкосновенное вино
и спускаться тот запах с гор –
II
Ничейная Ты, благослови мои губы,
когда они к Тебе прикоснутся,
без улыбки, ненависти, боли
и будут молчать – молчать –
и как высохшие, потерявшиеся семена
будут терпеливо ждать Твоей влаги,
чтобы могли прижиться и опять жить –
Ещё ничейная Ты,
благослови мои губы,
чтобы они не предали Тебя –
«Очень сильные образы – земля, корни, руины, вьюнки, виноград. Но загадочно. Что поэтесса хотела сказать названием «Ничейная земля»? Чувствуется протест» (рецензия Анатолия Урсу). Почему не может расти вьюнок, почему не может себя (вернее, свой плод) отдать виноград? Ответ можно найти в тексте. Вторая часть уже о судьбе человека – его отношение с неродной землёй. Почему ничейная? Здесь можно вспомнить «Маленький принц» Антуана де сент Экзюпери и слова о приручении. Именно это должно произойти между человеком и землёй. И всё таки, какую землю можно назвать своей? Ту, которая пренадлежит по праву собственности, или ту, на которой жило много поколений, в которой их корни. Именно США – такая земля, которую почти никто из её жителей не может назвать своей, ибо их предки – пришельцы из других стран и даже континентов. Но такой можно назвать и Литву, ведь там после коллективизации уже не было настоящего хозяина, только Люне Сутема это не видела, уехала раньше.
Оказывается, у поэтессы есть два стихртворения с тем же названием. Наверное, только необитаемый остров можно назвать ничейной землёй. Она ничейная, когда нет с ней связи. Отношения с землёй важны не только для растений, но и для людей. Эта связь обоюдная: земля должна благословить, а человек должен быть честным и не предавать. Только такую землю можно назвать своей. Люне Сутема часто ведёт пареллель между жизнью людей и растений, говорит о их связи с землёй, настроение передать помогают пейзажи поздней осени и зимы.
Надо отметить и то, что Люне Сутема гражданкой США так и не стала, всю жизнь прожила с паспортом Независимой Литвы и по этой причине не смогла приехать в Литву, получив Национальную премию.
Виталия Богутайте-Кеблене (1934 г. р.)
Виталия Богутайте-Кеблене (Vitalija Bogutait;-Keblien;) родилась в Кракес (недалеко от Кедайняй) в 1934 году. В 1944-ом с родитедями уехала в Германию, училась в литовской гимназии. В 1950 году переехала в США. В 1956-го окончила факультет химии в коллегии Нотр Даме в Мериленде. В 1966 году стала магистром педагогики. В 1989-ом получила премию им. Саломеи Нерис. С 1966 по 1995 год преподавала химию в гимназии. С 2002 года – член Союза писателей Литвы. Издала 5 сборников поэзии. Судьба литовского экзода и творчества на родном языке на чужой земле в её творчестве понимается как универсальное состояние человека 20-го века. Стихи лаконичные, но в них детали истории, фольклора, повседневности приобретают символический смысл.
***
Впитывается в меня,
как в высохшее дерево,
вчерашний день
и мучается,
не сумев спокойно
уснуть.
Впитывается в меня
не раскрывшийся завтрашний день
и мается,
как птица,
раненная во время бури.
Я чего-то ещё
жду.
Виталия Богутайте – ещё одна поэтесса «Безземельных», но о ней говорится довольно редко. Она самобытная, некоторые думают, что уступает в мастерстве главным поэтам этой идейной группы. В её творчестве боли меньше (вернее, она остаётся внутри, не выходит на поверхность) чем в стихах А. Мацкуса и Люне Сутемы, говорится спокойнее, не такие яркие образы, но всё равно чувствуется неопределённость, неуверенность.
Письмо брату
I
Надень маску.
Пусть черты лица никто не узнает.
Так лучше.
Спрячь свои жгучие глаза.
Эти два жгучих солнечных осколка,
застрявших у тебя во лбу.
Мой брат утаил лицо.
Лицо моего брата теперь серое, как осень.
Кто сможет угадать его грусть и боль?
Утаив – он всё носит в себе.
II
Вчера попрощались.
Расстались, как расстаются две быстрые реки.
Его время течёт в одно, а моё в другое направление.
На восток – на запад текут две реки.
Два противоположные, никогда не пересекающияся течения.
Вчера попрощались.
Закрыла окна и двери, чтоб прохожие не мешали,
и думаю, как всё было.
В памяти возникают образы.
В ушах звучат слова.
Кажется, всё здесь. Сейчас.
Но точно знаю, что теперь
мои мысли,
как молния, исчезают в прошлом.
III
Моя жизнь разбита на три неравные части.
Длинное вчера, короткое теперь и неизвестное завтра.
Всё измерено.
Выкроено.
Сглажено.
Становится бесконечно грустно, когда видишь, что ничего не изменишь.
Звонок.
Начало спектакля.
Загримированные лица исполняют свою часть и,
поклонившись публике, исчезают.
Исчезают, как тьма при свете.
IV
Спасибо за письмо.
Сегодня получила.
Хотелось бы ответить,
но твой адрес стал блёклым.
Не прочитать его.
Пишу без адреса.
Может быть, получишь.
Хочу пообщаться с тобой.
Расскажи, что нового здесь у нас.
Хорошо, что ты ушёл.
Хорошо, что твоя река течёт на восток.
Пусть течёт к солнцу, к началу.
Моя течёт прямо на запад, к концу.
Еле могу видеть, что пишу.
Подожди. Зажгу свет.
Рядом большой шум.
Сирены полиции –
Ничего.
Всё успокоится.
V
Не могу закончить.
Может быть, никогда не закончу.
Так, возможно, лучше.
Не закончив, ещё есть надежда закончить.
Надежда – жизнь.
Через стёкла витражей
прорываются лучи утра.
Вставай.
Новый день.
Твоя очередь выходить на сцену.
Не всё в этом цикле стихов соответствует логике письма – есть отступления. Они помогают высказать идею, лучше раскрыть чувства. Именно эпистолярный жанр требует откровения, искренности. Таким человек бывает, когда говорит с близким человеком, когда остаётся наедине со своими мыслями. Наверное, это произошло и по той причине, что в жизни трудно быть искренним, надо надеть маску, претворяться, как в театре, играть свою роль (а не жить) и, поклонившись публике, оставить сцену для других. Такая ситуация становится всеобщим законом: не только человек, но и все люди стараются свою грусть и боль утаить в себе. Почему всё сложилось именно так? Ответом может быть строчка из произведения: «Становится бесконечно грустно, когда видишь, что ничего не изменишь» (эта мысь очень близка поэтессе, поэтому в её творчесте меньше боли и грусти, по сравнению с другими «Безземельными»). Наверное, нельзя это принимать, как пассивность. Скорее всего это – обьективность. Есть строчки, которые звучат, как афоризм: «Не закончив, ещё есть надежда закончить. / Надежда – жизнь». В последних строчках звучит оптимизм. Что может дать человек миру и человечеству?
Другие поэты экзода
Есть поэты, котрорые менее известны или покинули Литву значительно позже, чем те, о которых уже говорилось. Есть и такие, которые были вывезены из Литвы очень маленькими, и Родину не помнят, а некоторые уже родились в экзоде. Они не менее интересны своим творчеством, и поэтому следует о них говорить.
Томас Венцлова (1937 г. р.)
Томас Венцлова (Tomas Venclova) – поэт, публицист, переводчик, исследователь литературы, семиотик – родился в 1937 году в Клайпеде. Он – сын поэта Антанаса Венцловы, внук профессора классической филологии Меркелиса Рачкаускаса, племянник писателя и дипломата Каролиса Рачкаускаса-Вайраса. В 1946 году с родителями переехал жить в Вильнюс. Там окончил гимназию, в 1954–1960 годы в Вильнюсском университете изучал литуанистику. Переломным периодом для Т. Венцловы стал 1956-ой. Тогда на 20-ом съезде КПСС был разоблачён культ И. Сталина, в Венгрии подавлена революция, которую он активно поддерживал. В 1961–1965 годы жил в Москве, потом – в Ленинграде. В 1975 года стал членом группы Хельсинки, потом написал открытое письмо в ЦК КПСС. В нём выразил недовольство политикой КПСС и попросил разрешения с семьёй покинуть СССР. В 1977 году он уехал в США, было отнято гражданство СССР. Ему очень помог Чеслов Милош. В США защитил докторскую диссертацию по истории русской поэзии. Стал профессором и преподавал в университетах США. Книги Томаса Венцловы переведены на английский, немецкий, русский, шведский, польский, венгерский, финский, итальянский, китайский, португальский, словенский, албанский языки. Получил много премий и награждений за литературную и общественную деятельность: литературная премия В. Креве (1978), Крест Командора ордена Великого князя Литвы Гядиминаса (1995), Крест Офицера ордена Крест Витиса (1999), Национальная премия культуры и искусства Литвы (2000), статуэтка Св. Кристофора (2002), премия «Йотвингяй» «Поэтической осени в Друскининкай» (2005), международные премии Виленицы (1990), Капри (1991), Квингхай (2011), Петрарки (2014), Великий Крест ордена возрождения Польши (2013). В 2009 году фондом Сукихары «Дипломаты за жизнь» избран Человеком Толеранции. В 2012 году стал почётным доктором Клайпедского университета, в 2013-ом – почётным гражданином города Вильнюса.
После лекции
Стихотворение увидело себя во сне.
Мы разрушить должны все эти сны,
его оттуда вывести – кстати, из пустоты –
на синтаксиса и фонетики простор.
Нам нелегко. Определяется не языком,
но, думается мне, какой-то силой свыше.
Тема произведения – рождение стихотвореня. Может быть, автору на лекциях часто приходится об этом говорить, а потом рассуждать. Очень коротко и ясно говорится, что стихотворение из первичного состояния, которое здесь называется сном, выводит автор и даёт уже материальный облик – синтаксис и фонетику, но язык ешё не всё – автор должен вложить душу и талант, и очень хорошо, если в этом помогает Бог. Эта тема всегда актуальна.
Delacroix
Мы от патетики уже давно отвыкли,
А, может, это новый, острый дар.
Как знать, какие у художника родились мысли,
Но превратилось полотно в пожар.
Здесь вихри нежной мглы. И баррикады.
Пространство, что сияет серебром.
Тот миг заменит сотен лет каскады
Убийств, предательств и врагов.
Пускай не скоро мы найдём развязку,
А про Вандам капрал расскажет сказку,
Со временем созреет урожай,
Кровь петь начнёт, сердца – сильнее биться,
И ночь вновь сказочная возродится,
Исчезнут даже мифы невзначай.
Стихотворение (сонет) посвящается известному французскому художнику Ежену Делакруа (1798–1863). Имеется в виду его бурная жизнь в молодости и творческая зрелость. Именно своим творчеством художник искал новых путей, нарушал сложившиеся обычаи. О воздействии картин художника поэт сказал отличные слова.
Поэзия Т. Венцловы дисциплинирована. Соблюдаются рифмы и ритм, автор старается хаосу дать форму, говорить о невидимых связях реальности. В поэзии Т. Венцловы много метафор.
Мария Саулайтите (1941 г. р.)
Мария Саулайтите (Marija Saulaityt;), настоящее имя – Мария Саулайтите-Станкус (Marija Saulaityt;-Stankus), родилась в Аленштейне (в Польше) в 1941 году. Живёт в США. Среднее образование получила в 1959 году в США и вступила в монастырь, в коллегии Анбурста изучала английский язык. Потом покинула конгрегацию и работала учительницнй английского языка в Европе и в США. Искренность её поэзии заставляет читателя задумываться. Стихи пишет на литовском и английском языках.
Три образа я вижу
Три образа я вижу,
по вечерам закрыв глаза:
мелькает Вильнюс крышами домов,
на узкой улице стена без окон,
дверь здания, закрытая на ключ.
Если б тебя я воспевала, Вильнюс,
то только в сумерках
за океаном,
где жизнь моя пустая без тебя.
Была бы одинокой я,
ведь заменить тебя никто не сможет.
никто не прикоснётся так,
как ты.
Если б смогла я воспевать
Твой старый город, сердце твоё,
и знаю: всё равно
осталась без тебя бы я.
Очень искренное стихотворение. Можно долго жить в городе и его не полюбить, но можно влюбиться за один день. Обычно все говорят о башне Гядиминаса, о церквах и костёлах, о реках. Здесь, наверное, удалось заметить то, что другие не заметили, запомнить и полюбить, найти связь, воспоминания долго носить с собой.
Эпилог
Даже сейчас,
когда могу солнце взять в свой дом
и им украсить
в каждый день переживаемое чудо,
даже сейчас
я хочу прижаться к осени
и рассказать ей,
лишь ей одной
и лишь однажды,
какое страшное когда-то было
отчаяние.
В стихотворении говорится о нереальных вещах, но странные мечты и желания нашу жизнь делают красивее. Таким образом отвергается банальность повседневности.
В поэзии М. Саулайтите нет пышности языка, чувственных риторических интонаций, остроты метафор. Это – молчаливая поэзия, её глубина и сложность постепенно открываются в мыслях читателя, а текст стихотворения даёт только общее направление.
Лидия Шимкуте (1942 г. р.)
Лидия Шимкуте (Lidija ;imkut;) – одна из близнецов – родилась в деревне Кракес, недалеко от городка Моседис, в 1942 году. Она – поэтесса, пишущая стихи на литовском и английском языках, переводчица. Из Литвы с семьёй уехала в 1944-ом, жила в лагерях беженцев в Германии, в 1949 году переселилась в Австралию. Диплом высшего образования получила в 1962-ом. После практики стала работать диетологом. Позже переехала жить в Аделайду. Публиковала статьи по специальности. Стихи писать начала в детстве. Первые стихи на литовском языке напечатаны в 1975 году, на английском языке – в 1982-ом. Свои произведения переводит с одного языка на другой. Является членом Центра писателей Южной Австралии с 1992 года, членом Союза писателей Литвы – с 2004 года. Стихи Лидии Шимкуте переведены на 16 языков, она посетила 40 зарубежных стран, на Родину впервые приехала в 1977 году. Об этом много писала пресса советской (в то время) Литвы.
Страх
Ты рядом со мной,
но недосягаемый,
Говоришь со мной
ретушированными словами.
Ты обнимаешь меня,
держишь и не отпускаешь.
Стараюсь не упустить счастье
– боюсь истины.
Только по названию можно понять, о чём стихотворение. Можно подумать, что о мужчине. Говорится загадочно. Необычно звучит: «Ты говоришь со мной / ретушированными словами». В реальной жизни произнесённые слова (то, что нематериально) ретушировать (подрисовывать) нельзя (парадокс). Но в данной ситуации это слово следует принять, как имеющее несколько разных смыслов, как метафору. Очень неожиданное окончание: ведь можно стремиться к истине и её бояться. Почему лирический герой её боится, неясно, от этого рождается дискуссия читателя с самим собой.
Mater Dolorosa
Mater Dolorosa,
Молилась ли ты за меня?
Руки сложив, ты смотришь на никогда не бывшие Небеса.
На моих устах – греховные слова.
Выучила молитву –
Теперь
и в час моей
смерти.
Плету увядшие венки,
Кладу их на осквернённую могилу,
Лью высохшие слёзы
И крещусь во имя
Отсуствующего Бога.
Поэтесса пишет короткие стихи, мысли выражает лаконично, спокойно. Сравнения, метафоры, гиперболы являются новаторскими, выделяются аутентикой, переплетаются абстрактные и конкретные смыслы слов. Поэтесса говорит о полифонии мыслей и чувств. Довольно часто в предложении можно найти по смыслу несовместимые слова (парадокс). В данном случае говорится о бессмысленности молитвы, отвергается Бог. Силу приобретает неверие в Бога и атеизм.
Эгле Юодвальке (1950 г. р.)
Эгле Юодвальке (Egl; Juodvalk;) родилась в 1950 году в Чикаго. Она – поэтесса, журналист и писатель, актриса. В университете родного города изучала славистику и театральное искусство, работала в радио «Свобода» и «Свободная Европа». В поэзии она продолжала традиции генерации неорнаментированной речи, отказавшись от классической формы, создав стихотворение как фрагментированный рассказ, часто театрализованный, ритуализированный. Поэзия характеризуется чувством общности с племенным, что является экзистенциальным, не локальным измерением. В её творчестве фольклорные мотивы вплетаются в контекст мировой культуры. Самой яркой особенностью поэтического творчества является парадигма женственности. Э. Юодальке опубликовала книгу мемуаров.
Я бы никогда не сказала, что ты ребёнок...
Я бы никогда не сказала, что ты ребёнок.
Нет.
Мы оба только дети.
Но я часто повторяла
что я для тебя слишком стара
ибо твои глаза радуются
а мои стали блёклыми
как течением воды оглаженный камень
ибо в твоих губах таилась улыбка
а по моим щекам покатились
тайные солёные слёзы
я не знаю почему
не оставила тебя
вчера
я не знаю чего ждала
или твоей первой горькой слезы?
или первой робкой улыбки моих дрожащих губ?
я не знаю чего ждала
Очень часто стихотворения Эгле Юодвальке без названий, без знаков препинания. У читателя появляется возможность их прочитать и понять по-своему. «Это – целый общественный пласт, и довольно глубокий... Прикоснуться к нему даже боязно, но жизнь продолжается» (рецензия Анатолия Зелёного).
Это стихотворение о любви. Несмотря на разницу в возрасте и разный опыт жизни, есть сила, которая двух людей держит вместе. Именно влюблённые чувствуют себя как дети. Последние строчки показывают, что происходит сближение двух людей, но остаётся неуверенность в своих поступках. Зарождающаяся любовь им не дала разойтись.
мне надоели революционеры...
мне надоели революционеры
надоели их красные набухшие лица
широкие губы
блёклые разочарованные глаза
в которых вспыхивают иногда
искры бывшей веры
они здороваются матом
и мощью поднятого кулака
(и собирают пули
как дети собирают цветные стекляшки)
я верила в революцию
но некоторое время
могу собирать лишь лучи солнца
поздороваться нежными словами
я верила долго
но больше верить в ненависть я не могу
Откуда человеку, родившемуся в середине 20-го века в США, знать о революции? На этот вопрос трудно ответить. Наверное, надо иметь в виду то, что в то время были революции в Латинской Америке, и, конечно же, свою роль сиграли СМИ, кино, учебники, произведения литературы, рассказы очевидцев. Стихотворение можно разделить на три части. В одной говорится о внешности революционеров, во второй – о их поведении, в третьей – о лирическом герое, которому чуждо то, чем живут революционеры. В начале стихотворения – тезис, потом доказательства, и всё заканчивается выводом: «я верила долго / но больше верить в ненависть я не могу». Иначе говоря, революция – ненависть, поэтому от неё нельзя ждать ничего хорошего.
В экзоде оказалось очень много поэтов и значительно меньше прозаиков, драматургов и литературоведов (учёных и критиков). Несмотря на довольно тяжёлые условия, литература жила полнокровной жизнью. К экзоду следует отнести и дипломатов. Это были послы в зарубежных странах молодого государства (1918–1940). Они уехали раньше всех, по собственному желанию и по доверию правительства, но вернуться не смогли...
Продолжение следует.