Я в бешенстве, что порваны носки
И пальцы вылезают в эти дыры,
Что мёрзнут ноги и в углах квартиры
Туман неубывающей тоски.
Лежит на полках вековая пыль,
И пусть лежит - мне это безразлично.
Под ухом скрючены две лапки птичьи
От Синей птицы, что унёс Тиль-Тиль.
Огромный мир зажат в телеэкран
С оторванными кем-то головами,
Они беззвучно шевелят губами,
И всё - мираж, иллюзия, обман.
А помню, в детстве, чтоб не засыпать,
Я наблюдала, как на гобелене
В лесу пасутся гордые олени,
Заглядывая в детскую кровать.
Я гладила их бархатную шерсть
И, слыша мамин голос, засыпала.
Не знала я, что значит слово "смерть",
Я многого тогда ещё не знала.
Теперь сопят в ногах мои собаки.
Им хорошо с хозяйкой, мне тепло.
И хочется хандрить, скулить и плакать,
Жалеть себя и кутаться в пальто.