Мне кажется буквально всякий раз,
Что этот стих окажется последним,
Что больше мне не явится во снах
Сплетение строк, угаснет вдохновенье.
Мне чудится, костлявая рука
Меня за горло будто бы хватает,
И рифмы в бокал, чуждый коньяка,
Как сок лимона с хрустом выжимает.
И вот я выжат, сух и обескровлен,
Лежу под крышей мусорного бака,
И голос громкий напрочь обезмолвлен,
Внутри лишь воет битая собака.
В бессилии агонии корёжусь,
Ужом на прозаичной сковородке,
Я в блюдо пресное, наверно, приготовлюсь,
Закуской, непотребной даже к водке.
Я в панике, граничащей с безумьем,
Испарину размазываю по лбу,
Обратной стороной монеты лунной
Вползаю в измерительную колбу.
В реакцию вступаю с водородом,
На дно осадком взвеси оседаю,
Я не желаю цирковым уродом,
Но в акробаты больше не пускают.
И в клоуны мне как-то не совпало
И силачом со штангой быть едва ли,
Похоже, всё ко всем чертям пропало,
Я несъедобен даже с цинандали.
Я непригоден к жизни в море прозы,
И закачусь подплинтусным светилом,
Во мне гниёт осколок вычурной занозы,
Не срифмовавшейся с гнетуще плоским миром.