* * *
М.Т.
Он цвета солнца,
переспелого чуть-чуть,
изящен и лениво грациозен.
Он благороден,
благодарен
и беспутен
в силу того, что беспороден –
дворовый Принц.
Все доблести его – не ко двору,
и двор – не место для его достоинств.
Я на руки его беру,
спасая от бродяжьих воинств.
Мой Принц,
в твоём теперешнем обличье
как я сумела разгадать
мужского первенства двуличье
и клятвы возвращения печать?
Ты по ночам
зеленоглазым бесом,
царапнув коготком вуали сна,
разгуливал в моём небесном
отрочестве и жалостно-
призывно, обещая сладких мук,
глядел в меня, внушал,
что я – одна, не отнимал от рук
моих свои уста и всё шептал:
„Лишь ты одна, лишь ты…”
* *
Свет неба за три мерки белого песка
вполз в лабиринт трёх пористых камней,
явились образы у самого виска
и скрылись в складках моих трёх теней.
Слова, возникшие из чрева колдуна,
сочились в воздухе и после испарялись. –
Ты будешь духом или будешь ты одна,
ты не узнаешь, что такое старость.
Любовь, во имя чьё ты пощадишь
своих врагов, своих стихов несовершенство,
которой голос, вдох свой посвятишь,
дарует яда своего блаженство.
Один твой самый жертвенный порыв
исполнит то, что произнесть боишься,
и – всё исчезнет, утру восходящему открыв,
что ты как Солнце и горишь вся.
*
И перед тем, как Некто неизвестный
сотрёт движением руки все стены и преграды,
предстану я в обличии невесты
и с чашей крови винограда.
Как Он прекрасен – Тот,
кто принял чашу верности моей
и золотом меня осыпал поцелуев.
Руки Его нет твёрже и нежней…
Мы счастливы, мы благодарны, мы ликуем.
О ночь, бесстыдно ты глядела
своими звёздами в мое окно
и в нашу наготу…
К утру,
когда пространство опустело,
открылось для любых желаний,
я опустила в него своё тело,
и солнце покатилось вниз во избежанье
нарушить все обеты красоты.
2002.