Возможно, такой раньше представлялась часть Северной столицы, в которой теперь находился Загородный проспект. Он возник на месте пешеходной тропы от Большой Першпективной дороги (Невского проспекта) до Екатерингофа. В 1739 году Комиссия о Санкт-Петербургском строении дала новой дороге имя – Загородная улица. До средины XVIII века граница Санкт- Петербурга проходила по Фонтанке, и будущий проспект задумывался как загородная дорога, что и определило его название. За всю свою почти трехвековую историю проспект имел порядка двадцати разных названий. Только с началом XIX века за проспектом прочно закрепилось его нынешнее имя. Практически сразу с возникновением трассы этот заболоченный лесистый участок передали для обустройства лейб-гвардии Семеновского полка. От проспекта пробили линии просеки, ставшие впоследствии улицами. Вдоль улиц выстроили деревянные казармы для солдат и дома для офицеров. Этот район в лексиконе петербуржцев получил обозначение “Семенцов”. Улицы были названы по городам Московской губернии, где полк размещался ранее: Рузовская, Можайская, Верейская, Подольская, Серпуховская и Бронницкая. Впоследствии местные извозчики старались запоминали последовательность этих улочек с помощью забавной абракадабры: “Разве Можно Верить Пустым Словам Балерины”. Слово "балерина" иногда заменялось другим, грубым и непечатным, тоже на букву “б”. После 1917 года в народе стали чаще употреблять слово “большевики”. Кому больше верить - каждый решал для себя сам, но великая артистка императорского балета, народная артистка РСФСР и лауреат Сталинской премии Агриппина Ваганова действительно когда-то жила здесь на Бронницкой улице.
Иногда мне казалось, что строительство Петербурга на гравюрах XVIII века представало перед потомками в радужных тонах. Пышные ассамблеи, строи солдат или корабли, входившие в бухту под грохот салютующих пушек. Чем больше я погружался в атмосферу минувших событий, тем яснее представлял, что армии и флоту, строителям города приходилось терпеть здесь немалую нужду. Внешний лоск парадных мундиров, барабаны, флейты, пороховой дым – все это хорошо выглядело только на экране или полотне художника. Добавьте сюда вечное желание Великого Петра рекламировать свой “парадиз”, делать его привлекательным в глазах изумленной Европы. Помните, как это звучало у Бориса Пастернака?
Нет времени у вдохновенья. Болото,
Земля ли, иль море, иль лужа,-
Мне здесь сновиденье явилось, и счеты
Сведу с ним сейчас же и тут же.
В условиях изнурительного ручного труда, при существовавшем тогда уровне медицины жизнь в Петербурге могла бы сейчас показаться суровым испытанием. Для полного понимания этого было было достаточно поместить себя в ту обстановку, чтобы понять: сколько дней ты, человек сегодняшнего дня мог бы там реально протянуть? Понятно, что какие-то самые элементарные инженерные строительные приспособления существовали и раньше, например, специальные деревянные краны. Сваи в ручную тогда тоже уже не вбивали… Впрочем, наш человек так устроен, что при соответствующей мобилизации сил мог решать серьезные глобальные задачи, даже не обладая большим запасом средств. Правители нашей державы эту черту своего народа в дальнейшем использовали еще не однажды…
Со второй половины XVIII века местный пейзаж начал постепенно заполняться привычными нашему глазу каменными домами. После пожаров 1730 годов за Фонтанку было решено переселить сюда часть петербуржских граждан. Однако вплоть до середины XIX века район Семенцов имел еще достаточно провинциальный вид. Появлявшиеся городские застройки соседствовали с садами, огородами и выпасами скота. “Особенно богата была садами местность вблизи Владимирской церкви и по Загородному проспекту. Здесь на нашей памяти напротив мещанской управы существовал роскошный сад с затейливыми беседками, мостиками и вековыми деревьями, в числе которых рос большой вековой клен; по преданию, это сделал Петр. Дом этот был когда-то дворцом, затем принадлежал купцу Нечаеву. Он сломан в восьмидесятом году нынешнего столетия; в этом доме в пятидесятых годах жил М. И. Глинка”, - писал Михаил Иванович Пыляев, известный тогда петербургский журналист и писатель.
Многие петербургские купцы не только жили на Загородном проспекте, но и являлись владельцами доходных домов. Их первые этажи часто занимались многочисленными лавками и мастерскими, а жилые помещения арендовали горожане среднего достатка - мещане, то есть мелкие чиновники, творческая интеллигенция, врачи, учителя и отставные военные. Пребывавшая здесь публика получалась самой пестрой, настоящий клад для любого исследователя старого Петербурга. Сразу следовало отметить, что доходные дома интересны в первую очередь не своей архитектурой, а жизнью и деятельностью некоторых жильцов, давших историческую память своим адресам. В доме №22 на Загородном проспекте жил врач с мировым именем Сергей Петрович Боткин. В доме №28 находилась квартира известного русского композитора Николая Андреевича Римского-Корсакова. В 1913 году в доме №14 вместе со своими родителями жил будущий видный русский поэт и прозаик Осип Эмильевич Мандельштам, а на доме №8 была установлена мраморная доска, сообщавшая о пребывании здесь в 1836 – 1838 годах основоположника современного украинского языка поэта Тараса Григорьевича Шевченко.
Высокая стоимость земельных участков и плотная застройка стали главной причиной недостатка зеленых насаждений. Редким исключением стал Введенский сад, устроенный на Загородном проспекте перед собором Введения во храм Пресвятой Богородицы в 1865 году. Доступ к Семеновскому плацу и некоторой части городских построек на проспекте ограничивался в связи размещением там военнослужащих.
Провинциальный образ окрестности вокруг Загородного проспекта стали утрачивать с утверждением в 1854 году запрета на строительство деревянных домов, распространившийся на все левобережье Невы вплоть до Обводного канала. С этого времени деревянная застройка стала быстро заменяться каменной. Большинство старых деревянных построек сгорело во время пожара 1862 года. К 1870-м годам они встречались уже только в отдельных кварталах. К этому времени постепенно изменился и социальный состав живших здесь людей. Прослойку мелких торговцев и мастеровых в домах на Загородном проспекте все больше заменяли представители промышленной интеллигенции, служащие государственных учреждений, врачи, преподаватели, литераторы, музыканты, архитекторы. Свой современный облик проспект приобрел на рубеже XIX и XX столетий, когда доходные дома стали надстраиваться с заменой лицевых фасадов в стиле существовавших тогда стилей и моды.
Появление зданий Технологического института и Царскосельского (Витебского) вокзала сформировали на Загородном проспекте знакомый нам архитектурный ансамбль, который в 1950-х годах был дополнен двумя станциями Ленинградского метро: "Пушкинская" и "Технологический Институт". Город медленно, но уверенно шагал дальше. Широкие проспекты всегда прокладывали те, кто лучше других знал самое верное направление…
На фото - рисунок автора