1.
Всё пропадает. Всё исчезает.
Всё тает. Всё тает. Всё тает. Всё тает.
Как снег под солнцем в марте
В моей больничной карте.
Где в россыпи листов без корешка
Не видно и сквозь литр ни фига.
Весна-грязна – обледеней, застынь –
Не лапай хлябью текст моих святынь.
Весна любви последней,
Любви моей двухлетней.
Избороздили щёки
Дождей и слёз дороги.
Вечер. Спрятан в бороды
Сквера пантеон.
Бьются, в край подпороты,
Капли об балкон.
Плащ в прихожей плещется.
Язычка щелчок.
Ты в проёме крестишься...
Показалось, чёрт.
2.
Всё пропадает. Всё исчезает.
Всё тает. Всё тает. Всё тает. Всё тает.
И топчут нас, как куриц,
Из луж – колёса улиц.
Нет! Мне не по пути весна, пусти!
С любимой дни остались позади.
А надо мной, сощурив облака,
Смеётся солнце землю обласкав.
Весна, была ты сводней
До самой преисподней –
Всегда! А в этом марте –
Нас финиш ждал на старте.
Ночь. Нет сна. Доносится
Влажный шёпот шин.
Лай. Разноголосица
Крепких матерщин.
Песня не кончается.
Звездопад бычков.
Тень твоя качается
В уголках зрачков.
3.
Всё пропадает. Всё исчезает.
Всё тает. Всё тает. Всё тает. Всё тает.
Как снег под солнцем в марте
В моей больничной карте.
Пусть ветер в ней не высушит всю грязь.
Пусть слов размытых распадётся связь.
Весна-красна угомонись, прошу.
И я, что уцелело – воскрешу.
Весна любви последней,
Почившей малолетней.
И выбью в камне строки
На этом солнцепёке.
Утро. Писк и карканье.
Затаясь я жду.
Вздох в подъезде. Шарканье.
Это ты? Иду!
Дверь – обивка драная.
Жуткий скрип перил.
– Здравствуй, долгожданная...
Сон меня сморил.
(алЕкса ватутИ)