Разметавшись на влажной от пота кровати, ты смотришь тревожные сны,
Ты кусаешь подушку, ты шепчешь — хватит, в плену у бесплотной тюрьмы.
Шаг влево, шаг вправо, подпрыгнул, присел, но остался там же, где был,
Сам не ведая, как ты всё это посмел, если право на то не заслужил.
Паутина теней липнет к коже, как мёд, обволакивает, держит в тисках,
Оборвался шнурок и бездонный полёт, кровь пульсирует в сжатых висках.
Дна не видно, лишь гулкое эхо от стен, разрывает в куски пустоту,
Пустота извивается и даёт крен, заглушая твою немоту.
Ты не падаешь больше, полёт завершён, но удара о твердь тоже нет,
Ты, должно быть, застрял на изломе времён, ты нарушил молчанья обет.
Вопль страха изрядно тряхнул пустоту, ты вгляделся в сиреневый мрак,
Ты узрел её, но абсолютно не ту, она больше совсем не пуста и не враг.
Она манит тебя беспросветностью недр, тёмной силой тебя ворожит,
Ты упал в неё, словно сам Люцифер, ты способен её поглотить.
Ты плывёшь в этой тёплой, ленивой волне, отражаясь в спинах зеркал,
Ты впитал её всю, пустота вся в тебе, ты её берегами стал.
Ты проснулся спокоен, умиротворён, широко распахнул глаза,
Только цвет этих глаз искорёжен огнём и в зрачках полыхает гроза.
Всё что было во сне, позабыл в тот же миг и пошёл по обычным делам,
Не ведая, кто в тебя ночью проник, кто такой ты отныне сам.