Надоело о пошлом, опротивело - грустном,
Ясно как развернули Академию "ввысь!"
Обрубили под корень, отравили "Союзом"
И теперь изгаляются: а возьми - продержись!
Отреклись от своих же поумневшие баре,
Распустили на нано руский добрый народ,
В переходах подземных на нестройной гитаре
Отыграться пытаются надоевший всем блюз.
Ну, холопы-лакеи - да, вы выжили, братцы,
Эких выжиг растили наши деды-отцы,
Мне не страшно, что скопом вы пришли посмеяться,
Страшно - это от Бога удалось. Подлецы.
Сколько дев опустили, сколько маток погрызли,
Сколько клеток стволо'вых предложили к столам,
До сих пор пререкаются: кому сколько отчислят.
Это было в истории. Но не видно то вам.
В прошлом сезоне МХТ имени Чехова представил премьеру по пьесе Виктора Розова "Гнездо глухаря". Спектакль, поставленный Константином Богомоловым, называется "Год, когда я не родился". В нем заняты Олег Табаков, Наталья Тенякова, Дарья Мороз, Роза Хайруллина и другие артисты обоих театров, подведомственных Табакову.
"Гнездо глухаря" Розова датировано 1978 годом, много шло в разных театрах, самая знаменитая постановка – Валентина Плучека в театре "Сатиры" (1980) с Анатолием Папановым. Потом все решили, что пьеса устарела, что пришли иные времена и новые люди выбросили из жизни брежневских карьеристов вместе со всем их укладом. Практически сразу выяснилось, что надежды на перемены и светлое будущее напрасны, и спектакль по забытой пьесе Розова как раз объясняет, почему.
Режиссер, которому в 1978-м было три года, принял к постановке "Гнездо глухаря". Придумал другое название. Купировал несколько важных, но неактуальных эпизодов (младшие герои молятся и хозяин дома, застав дочь за этим занятием, заставляет ее плевать на иконы, приобретенные для коллекции), немного перемонтировал текст, перенес кульминационную сцену с 1 на 9 мая (День Победы оборачивается для большинства героев днем поражения), переменил гражданство иностранному гостю Судакова, теперь он – не итальянец, а немец (вопрос о том, кто победил, а кто проиграл во Второй мировой, если немцы живут много лучше советских, тогда задавали себе все люди, прошедшие войну). Еще режиссер "ожесточил" финал. Мелодрама задышала драмой, если не трагедией, обернулась не частной (пусть даже типичной), но нашей общей Историей. Такой подход не противоречит бытовой природе пьесы Розова, но размыкает ее в современность.
Всякий разумный человек легко сосчитает, сколько лет было бы в начале ХХI века розовским персонажам. Глава семьи Судаков (Олег Табаков) – бывший фронтовик, позже – высокопоставленный МИДовский работник, равнодушный "глухарь" - был бы дряхлым старцем. То же самое касается его супруги, умной и волевой женщины, превратившейся в домохозяйку "подай-принеси" (Наталья Тенякова). Их дочери – строгой и честной Искре (Дарья Мороз) – лет 65, от нее ничего не может зависеть – ее физиологическое бесплодие (после двух абортов, сделанных по настоянию родителей и мужа) можно толковать как символ "бесплодия" человеческого. Младшему брату – Прову (Павел Табаков) – около 50-ти, но – по логике спектакля – он бы до этих лет не дожил: свел бы счеты с жизнью, как его одноклассник, о самоубийстве которого много говорят в пьесе, или погиб на войне в Афганистане (такую судьбу пророчит ему режиссер спектакля). Его сердечная подружка Зоя (Дарья Авратинская) – дочь пьющей продавщицы (Роза Хайруллина), скорее всего, пойдет по стопам матери.
"А" упало, "Б" пропало, что осталось .... у трубы? Правильно, муж Искры, Егор Ясюнин, стопроцентный холуй, карьерист и подлец, который родился уже без стыда и совести, и еще один, такой же – Золотарев.
Звучит фрагмент спектакля:
" – А вообще-то плюньте вы на них. Старье – оно и есть старье... Родня, и только... Вчерашнее жаркое. Оптимист!.. На том держится! А знаете, откуда у них эта радость жизни!? Они в той войне выжили, и у них на всю жизнь оптимизм получился... А как же! Пришли с войны – ни села, ни хаты. А тут!.. У таких идеал – материальное благополучие!
– А у тебя?
– Массам, конечно, материальное требуется... Да и я не против. Только сначала надо порядок восстановить. Порядка мало.
– Вась, тебе сколько лет?
– 22.
– Это тебе в 2000-м году сколько будет?
– 44.
– А мне, Вась, в 2000-м сколько будет?
– 50, юбилей...
– Это ж какими молодыми людьми, Вася, мы встретим новое тысячелетие. А потом 60-летие Победы. А потом 70-летие Победы. Да вся страна, Вася, будет наша".
Марина Тимашева: Из конца 80-х режиссер перебрасывает мостик в наши дни: так эти юноши рассуждали 78-м, сейчас они у власти, они – власть. Заслуга Богомолова в том, что он разглядел в Розове одного из тех художников, которым удалось распознать грядущего хозяина жизни - человеческий тип, призванный сменить у руля старых “глухарей”. Пьеса заканчивалась сдержанно оптимистично – Егора отдалили от семьи, выделив ему отдельную комнату, Прова вернули домой из милиции, отец, до того безучастный к жизни детей, хотя бы отчасти проникся их проблемами. У спектакля другой финал. Крупным экранным планом мы видим двух женщин, мать и дочь, Веру Васильевну и Зою. Сперва они сочиняют письмо отбывающему в тюрьме мужу и отцу, потом заводят блатную песню:
Звучит фрагмент спектакля:
И вот опять передо мной
Всю ночь маячит часовой
С обрезом, с обрезом, с обрезом…
Марина Тимашева: Это рифмуется с финалом горьковского “На дне”:
Солнце всходит и заходит,
А в тюрьме моей темно.
Днем и ночью часовые
Стерегут мое окно.
1902 год, 1978-й, 2012-й, Золотарев, Есюнин…