мы бродили с тобой по парку Горького,
словно два маленьких солнца, -
пойманные лучи в зацикленных знаках истомы,
не нашли от сердца ключи
и блуждали по неизведанным тропам
на волшебном острове
со звуками волн,
как волхвы на скалах дули в свой горн,
и под полярным медведем
я слышу твой умирающий стон,
и в зените стою,
как большой одинокий из Африки слон,
(мы были огнями,
огрызками света,
диодами,
током,
замкнутым в проводах),
и на макушках разбитые диадемы,
а последний человек на Земле
всё так же слагает устами поэмы,
пока в подворотнях воют эхом сирены,
как маленькие сапфиры в черной пещере,
где льдины сходят веками со стен,
и я снова,
и снова
целую все краски
под твоими нежными
длинными веками,
и мы все лепестки
и мы все падаем на эту планету
кометами,
оставляя следы, -
кратеры длинною в уста,
ну, или в вечность твои голубые глаза,
и одно,
выворачивай слово - Любовь,
хоть протекая тетраэдром по мосту,
ступни в кровь,
проходя, помни всё детство,
твоего лёгкого платья лоскут,
и маленькое нежное сердце,
и мы снова ласкаем взглядом лазурь,
встречаем рассвет,
хотя нас в этом парке нет
вот уже тысячу лет,
только лишь звёзды
и рёв улетающих в небо ракет,
а наша постель увядает тигрицей,
снова рождается в пепел
и я обнимаю руками
напоследок
дуб или кедр,как ветер
теряю тебя,
в поисках обходя
каждый квадрат или метр,
не нахожу себе места,
плююсь и ругаюсь,
больше похожий
на рваный
всеми брошенный парус,
и даже Боги не слышат,
как я целую гальку речную
и каюсь,
своими больными губами,
устремлёнными к облакам,
я покинул тебя,
как своё племя
неудачник-шаман,
потерял тебя в том запутанном парке
Горького, Горького, Горького,
пока юность вокруг танцевала кан-кан,
или как верблюд в пустыне,
оставивший свой караван,
и вот мы снова в хрущевке
пили и пили
тот зелёный дурман,
я и моя тень,
так сильно,
что пересох даже в ванной комнате кран,
и во снах я по трубам ползу,
как какой-нибудь таракан
и мы снова в том парке
поцелуем рождаем новый роман.