Как-то девушка в полночный зимний час
Мне шепнула: будь активнее, грубей,
Укради, когда захочется украсть,
Исцелуй меня, изжарь, да хоть убей.
Как виола или скриплая качель,
Пела тихо, глядя снизу на меня,
Что по нраву ей развязность сволочей,
Как чугунной сковородке – жар огня.
Понял, смог, лишь поколачивать не стал.
Мы поджарили друг друга… после что?
В голове, да и в желудке пустота,
Словно лег не на кровать я, а на стол.
Я не стал… став для тебя никем, нигде…
Не кори меня, любимая моя,
Что в печи-любви, в душе-сковороде
Я сгоревший хлеб, а вовсе не маньяк.