ГЕНРИ ЛОНГФЕЛЛО. САГА О КОРОЛЕ ОЛАФЕ
РОЖДЕСТВО КОРОЛЯ ОЛАФА
Звон веселый колокольный
Слушал Олаф, в зале стольной
Средь берсеркеров пируя;
Эль берсеркеры любили,
Бороду к тому ж носили
Большую.
И епископ, и священник,
Не жалея сил и денег,
Праздновали трое суток;
Что за пиво - нет хмельнее,
Что за шутки - нет острее
Их шуток!
Рог подъемлет возлиянный
Олаф - а на нем чеканный
Крест горит среди узора;
Но, живя по старой мерке,
Ставят на рогах берсерки
Знак Тора.
Сотни всполохов крылатых
Пляшут на мечах и латах.
И король с лицом спокойным
Скальда призывает снова,
"Музыки я жду и слова -
Спой нам!
Альфред лысый, пой скорее -
Душу рань меча острее!" -
Тут из-за стола встает он,
Развязав свой пояс пестрый,
Меч кладет пред скальдом острый:
"Вот он!
Хокон Добрый, что когда-то
Мельницей владел крылатой,
Торальф, что во время старо
Мял врагов пятой пудовой, -
Не было у них такого
Дара!"
Альфред скальд взял арфу в руки,
Дивны были песни звуки,
Слово разливалось вольно,
Струны жалостно звенели,
Словно их клинком задели
Больно.
Возгласами исступленья
Встретили берсерки пенье,
И от их хмельных глаголов
Дом скрипел как подпаленный:
"Меч да здравствует дареный
И Олаф!"
Но король промолвил: "Слова
Я не слышал дорогого
В песне, рифмами богатой!"
Скальд в ответ: "Споем другую,
Там то слово повторю я
Трикраты!"
Тут с мечом король поднялся -
Меч большим крестом казался -
Лезвие держа наружу,
Крикнул он: "Из двух который:
Крест мой или молот Тора?
Ну же!"
И, смиренно меч целуя,
Альфред Лысый рек: "Люблю я
Твой Завет, Великий Боже!"
И других шептали губы:
"Имя Всеблагого любо
Нам тоже!"
Над бескрайними снегами
Предрассветными лучами
Солнце сквозь туман сочилось,
Словно бы в дыму куренья
Умершего привиденье
Явилось.
И на стенах залы белой
Тень меча как крест чернела,
И отринув ужас некий,
Подняли берсерки чаши:
"Вера короля есть наша
Вовеки!"