Светлана Крылова,
Россия, Тульская область, п. Одоев.
***
Не зря за меня просили
С Земли. А потом – с Небес:
И ноша моя – по силе,
И крест – потерял свой вес.
...На дивных весах качалась
Жизнь-Радость и Жизнь -Болезнь:
кончалась - и начиналась,
кончалась - и начиналась,
кончалась - и начиналась
И – кончилась наконец.
Мой Путь весь – благая весть!
...Я смолоду надрывалась –
Покою не дать Весам! –
качалась на них, качалась,
Рождалась - и вновь кончалась.
Рождалась - жила - кончалась
И кончилась... Но не вся!
…О Вы, Небесам послушны
и слышащие наказ,
О Ангелы простодушны,
Я тоже – я слышу вас! –
не зря за меня просили
С Земли, а потом – с Небес.
И ноша моя – по силе.
И крест – свой облегчил вес.
***
Никто не хуже и не лучше –
мне это знание дано.
Но тот, кто любит, всё же лучше,
конечно, лучше. Всё равно.
***
И мой потомок – тоже, тоже
всеведущ.., ох, не по летАм.
...Я видела мужчин без кожи.
А без одежды - что уж там... )(
***
Всё нормально -
аномально,
беспринципно,
аморально -
век таков?
Иль человек?
Отвечаю: ни при чём
Век.
***
Мала надежда на тебя, мой Ангел,
А без Тебя – надежды никакой.
***
«Не ныряй. Даже в сон. Отхлебни глубины» (Василий Титов)
Не ныряй. Даже в сон. Отхлебни глубины.
Ты, художник, конечно, заложник –
Кратковременности земной ясные сны
Летопишешь ты, верный художник.
Верный – только себе, верный Богу в Душе,
Верный Родине, Другу и Слову.
Нашу тайну – в судьбе – не души, не души!
Напиши своей Правды основу.
Свята Правда твоя. Но – не только твоя,
И моя, и моя – эта Правда!
…Ах, как пахнет тревожно у ёлок хвоЯ,
…за гробами нам ёлок – не надо.
Не ныряй. Даже в сон. Отхлебни глубины.
Ты, художник, конечно, заложник –
Святу-летопись зим, подлых войн и Весны
Ты оставь для потомков, художник…
…чтоб на раны им – как подорожник.
С П
***
Розу белую вплету в волосы.
Как меняются в жизни полосы!
Разноцветные, словно радуга,
Чёрно-белые, как февраль.
Погрущу одна, но недолгонько,
Что в окне твоём нету огонька…
Ты - навек со мной! Ты – в душе моей.
Плывёт облако… Облака.
В платье шёлковом я нарядная.
Грех сердиться мне на судьбу.
Я была твоя – ненаглядная.
Рядом лягу я во гробу.
А пока жива, пусть уносит вдаль
Меня музыка и светла печаль…
Убегайте дни, чёрно-белые,
Чёрно-белые, как февраль.
Возвращайтесь дни загорелые,
Разноцветные, словно радуга.
Вплету в волосы розу белую
И поеду летом на Ладогу.
Серёже
Навстречу любимым объятьям
по поздней цветущей весне
я в шёлковом кремовом платье
бегу к тебе... только во сне.
Так радостно было и раньше!
Мне новые туфельки жмут...
Но ты отдаляешься дальше...
Сквозь сон вспомню: ты же не тут...
Но ясно живым тебя вижу
в лучах на речном берегу...
А ты не становишься ближе,
а я всё бегу и бегу...
***
Теперь уже нужна мне тишина.
По горлышко нужны покой и воля.
И местность, где нас было только двое,
И я сама, как свет, была нужна!
Там в родниках — звенящая вода
В своих камнях, как в жёлтом хрустале.
Там цапли приглашают на балет,
И не беда — беда! И не беда…
Туда — пешком, по пояс лебеда.
И по болоту помню твёрдый след.
Туда, куда не ходят поезда,
И где меня не помнят сотни лет…
Мне эту пристань надо позарез
На свете разыскать, простившись с болью.
Её приметы: непролазный лес,
Ещё — река, ещё — покой и воля.
Там двое нас: Господь и я сама,
Любимое дитя его смешное.
…Теперь опять нужна мне тишина
И лодочка усидчивого Ноя!
И старая, забытая мной доля,
Когда и я Ему была нужна.
О Боже, нет услады в немоте!
О том, о чём мы знаем только двое,
Шепни! Я помню — небо не немое.
Я не забыла, вспомни обо мне! —
И одноногой цаплей на воде,
И гордой, ввысь стремящейся секвойей!
В ларцах скупых не спрячу от людей
Всё то, о чём мы знаем только двое.
…Привычной суетой оглушена,
Ослеплена столичными огнями…
Моим спасеньем станет тишина.
Пусть служит Муза жизни оправданьем,
Любым — прошедшей жизни — оправданьем!
***
Иль старость подошла? И по утрам не спится,
Как бабушке моей в преклонные года!
И больше не манИт роскошная столица.
Мне дикие места милей, чем города.
Но только иногда… такое вдруг приснится…
И юность… и в огнях прекрасная Москва…
И детские черты… друзей любимых лица…
И радостный покой, что Жизнь – всегда права.
***
О Боже! Какой же я нежной была...
...какой неоправданно нежной!
Как майская роза - беспечно цвела,
дарила Любовь и Надежды...
...Тепличная роза - от правды земной
укрыта в теплице - девИцей.
О сколько надежд было посрамлено -
- чужих! и уже им не сбыться...
...Я злою, я дерзкою розой была,
теперь это я понимаю.
С тобою у круглого чудо-стола
мне думалось: "Дай, поиграю?" -
на нервах. На чём же ещё? Просто так.
Влюблю. Поиграю. И брошу.
В игре этой я преуспела - мастак!
Бог снегом следы запорошил,
Он снегом следы запорошил...
...Теперь подросла Незабудка-Душа,
и стыдно мне стало... не очень!
Иду я, иду я, к Вершине спеша -
там знают и Путь мой и почерк.
Там знают - и Путь мой и почерк.
***
Сохраню засохшие мимозы --
Женский День... в каком это году?
Сквозь увеличительные слёзы
Счастье вижу, и к нему иду.
Посажу на кладбище берёзу --
Чтобы быть с тобой и быть в теньке...
Сквозь увеличительные слёзы --
Радуга. И сумка. Налегке.
***
Мне стихи посвящали и пели
И любили меня до зари.
Но ушёл на пасхальной неделе
Мой Любимый – зови-не зови…
И от холода мне не согреться,
Хоть бы в шубе ходи по домУ.
- Почему? Почему? – стонет сердце,
Отвечает себе – Потому…
…Потому что не нами придуман
Мир – осмыслить его нет ума.
И под птичии трели и гомон
Я иной сочиняю сама!
У меня получается легче,
Вечней жизнь и намного добрей!
Ты прости же за дерзость мя, Отче,
Я замёрзла – скорей обогрей.
Обогрей – утолимой печалью
В час, когда плывут тени ночами,
Когда чудится облик за веткой, --
Верою в воскрешенье из мертвых
Во минуты молитв моих редких.
***
Я уверениям не верю, но приду,
к Тебе, мой милый друг, моя защита!
Черёмуха цветёт в моём саду,
и снят засов - и завсегда открыта,
открыта дверь в бесхитростном домУ
для вас! И для друзей моих усталых.
Пусть сломан борт на маленьком плоту,
но плот плывёт, плывёт по водам талым...
...Плывёт, гоним течением Реки
с названьем Жизнь,
и дна в реке - не видно!
И у Друзей моих взрастают крылья,
и друг за другом мы взмываем ввысь...
Друзья мои, взлетевшие к Богам,
причальте плот к надёжным берегам,
где дети наши у костров в золе!..
Поберегите души на Земле.
***
Иди к подруге, у которой рыбки –
им сделаны от бешенства прививки.
И в кресло у аквариума рухни,
пока она поёт себе на кухне…
…Уйди от страшных дядек и старушек,
которые палили вслед из пушек
словами дикими, когда вдовой ты стала:
- Гляди, идёт!.. ка-будто бы из стали!
А раз она была так влюблена,
чего же не повесится она?!
…Не плачь же больше – выплакала очи.
Как ты одна держалась эти ночи?
Как?! – без его защиты и плеча?!
Но – выдюжила, Памяти Свеча,
вот и погладь сама себя за это…
И вытри руки – а то будут цыпки,
забудь врачей – возьми-ка сигарету
и успокойся тленьем её зыбким…
…И позабудь глупцов, которым роком
от бешенства не сделаны прививки.
Навстречу ветру – упираясь рогом,
иди вперёд, купив конфет и сливки.
Веронике Долиной
***
Жизнь на красный – добавила газу,
Укусила меня как змея.
«Закаляй-ка и средце и разум,
Мне сказала подруга моя. –
Впереди ещё много и боли
И, естественно, радостных дней»
…Почему же у сплина в неволе
В радость больше не верится мне?
Но Надежда моя не угаснет,
Пока живый Земной наш приют,
Пока чайные розы – на счастье
Беззащитно и нежно цветут!
***
«И в череде трагедии и чуда
Не утомилась странницей в пути»
Ольга Шилова
***
Уйдём – куда? Пришли – из ниоткуда.
О Боже! Карусель свою крути!
Я в череде трагедии и чуда
Не утомилась странницей в пути.
Из шторма выбиралась – и на траву
На сладкую я падала без сил.
Но нет, не обзывала жизнь – отравой,
А слушала, как ветер Твой басил,
И косы – гладил, и судьбу – баюкал,
И уносил бессилие и грусть,
То как котёнок жалобно мяукал,
То осыпал небесной манной Русь…
…И, прикоснувшись к полю с васильками,
Вставали мы – опять богатыри!
И нынче, с поседевшими висками,
Мы заключаем с Вечностью пари:
Ты веру дал нам? Мы же не Иуды.
За веру в воскрешение – держусь.
И в череде трагедии и чуда
Я странницей идти не утомлюсь.