Доколе враги не примкнутся к ногтю,
красой не блистающему распрекрасно,
следишь, на местах ли - а может, тю-тю
на свете всё-всё - и во мраке неясном,
служивые вроде как усыплены
во имя космического всепорядка,
но девочка с ликом в тричетверть луны
не спит по ночам, да и днём как загадка
слоняется мимо опорных столпов,
и те под небрежностью сложенных взоров
туманно истаивают всей толпой,
но нет в ней убийственности и разора,
что есть у неё в городах и краях
асфальтовых тропок и бреемых травок?
базар и аптека, транс-порт-колея,
автобусы все хороши, просто браво,
похожие грёзы попутных существ,
чудесно устроенный челососедник,
места уступают - божественный жест,
впервые под небом на сцене последних
являются новенькими, свежачком
из юности мамы, поверившей другу,
и вот, на дозоре, а всё ли пучком,
доколе не выйдешь из полого круга,
догнать горизонт невозможно, табу,
кол голову тешет сердечником центра,
потех утешений тишайших забудь,
вздымая над ними смирение ветра:
как добрый магнит в остановленный мир -
пломбирного счастья для выбранных дыр.