Снится, в городе небо белеет,
И расходятся облака...
Миражи спящих зданий светлеют,
Опускаясь в пары молока.
Заблестели глубинами стекла,
Заблестел глянец блоков-плит,
Тают контуры чутко и блекло,
Лед витрин мягким светом полит.
Странно площадь становится выше,
И проспект ввысь стеклянно растет,
Или небо становится ниже,
И спускается ангел с высот?
Ярче серая влажность асфальта,
Переходных полос белый лоск,
Тень в проеме рябит томной смальтой,
В стеклодыме журнальный киоск.
Сумрак сходит, цепляясь за ниши,
За дворы в срезах арок-оков,
За столбы, напряженные крыши,
За машины в конце тупиков.
В ярком небе над сводом собора
Желтой негой тепло занялось,
Древним светом сползло до притвора,
Вдоль проспекта, дрожа, полилось...
Фонари побледнели печально
В ожиданьи машин и шумов,
Россыпь люстр расцвела ирреально
В дальних окнах высоких домов.
Это сон, плавный сон на рассвете:
Выше ростом – лицо высоко –
ОН идет, не спеша, по проспекту,
Как плывет, направляясь легко.
Светлый плащ, отражаясь, струится
По разводам стекольных свечей
И затем, проходя, серебрится
В дымке неба и блеске лучей.