Благоухай, моя вонючка из Цвиккау
под искушающим названием «Трабант»!
Я больно шлёпнулся об лёд – и вот свыкаюсь
с коротким сроком доброты своих рок-банд.
Теперь она отважно пахнет под рябиной,
поскольку дикой горечавкой поросла,
и не подходит психотипчик мой лабильный
к её цилиндрам в пять коней и три осла.
В текучке времени обычная расходка,
курганной встречей увенчавшаяся здесь.
Казаркам на смех гривен выглянула сотка
из кошелька – вот вам и гідність, блин, и честь.
Прекращено сокодвижение у яблонь,
плоды – почти как у сирени дворовой,
а солнце в этом уголке – лентяй заядлый;
так часто действует Варшавский договор.
Не получается людей любить: их фактор
перепаскуживает песни и ветра.
Рибофлавина постоянная нехватка
с годами томными всё более остра.
Глаза, боюсь, свела компьютерная краска
на полный нет как для вцепившегося в руль,
хотя в обеих сказках – огненной и райской –
нет окулистов для дорожных капризуль.
И крыть-то нечем, что вонючка отвонялась:
недолговечен кузовов полураспад.
Чуть уловимая собачьим нюхом пряность
не реагирует на смену громких дат.
Я был всегда на гребне разных оппозиций,
но абырвалги утвердили свой устой:
как невозможен исполнитель Ободзидзьо,
так и синхронность пылкой юности с мечтой.