Эй, да Винчи, пишу тебе я, Микеланджело ди Симони - что ты вякнул сегодня про моего Давида? Ставь свою мазню хоть в бордель, хоть на скотобойню - а мое искусство должна вся Флоренция ясно видеть. Эта статуя будет стоять на площади, понял? точка! Не хватало еще у всяких бастардов спрашивать. Если скажешь хоть слово против - получишь точно, я ж твою смазливую харю поразукрашу.
На себя посмотри; говорят, будто ты для Сфорца конный памятник выдумал прелести невозможной, и что конь будет так велик, что закроет солнце - спорим, ты как всегда довести до конца не сможешь. Ты оставь-ка скульптуру и фрески таким, как я - мастерам, да кончай городить про свое-то чудо. Герцог взвоет скоро от твоего вранья, ну а я из Сикстинской капеллы смеяться буду.
***
Эй, да Винчи, чванливый франт, ну какого пса - уже год как не удостоишь меня ответом. Слышал, ты закончил одну картину - вот чудеса, не иначе как снег пойдет в середине лета. Все-то маешься дурью, а я сам себе господин - захочу, так на Римского Папу сброшу ведро с известкой. И ругался же, шельма - мертвых бы разбудил, впрочем, жалко, что увернулся, старик-то верткий.
Тут на днях твой чертеж попался (откуда?) среди барахла, птичьи крылья, что ли, и ниже - руины храма. Вот же чушь - взлететь! душа у нас тяжела, это знает каждый, кому подчинился мрамор. Кстати, как там твой конь? не слыхать про него давно, где ж чудесная статуя выше миланских зданий? Ты и был, и остался мямлей и болтуном... Хотя Вечеря эта твоя неплоха, признаюсь.
***
Эй, да Винчи, скрипишь помаленьку? что ж, я решил пару строчек черкнуть - проверить, что ты не помер. У меня в Ватикане заказы (тошнит от их постных рож), но святых писать не заставят - тут дохлый номер. Я нашел идеал, и не в небе, а на земли, мне наскучил фальшивый блеск всех других божеств. Его имя Томмазо, он дворянин и поверишь ли - образец всех на свете мыслимых совершенств. Смейся-смейся, бастард, ты глумиться всегда готов - а вот нет бы хоть раз просто мне от души поверить. Да, я старый глупец-художник, но вижу, что этот мальчик один во всем Риме не лицемерит. Глянешь: всякий ну сущий ангел, а толку - на Судном дне этот проклятый город сгорит, как сгорела Троя...
Я все думаю, знаешь, о железном твоем коне - жаль, что ты его все-таки не построил.
***
Эй, да Винчи, ты мертв тому восемь лет - сам не знаю, зачем я тебе пишу. Ты бы видел меня сейчас: все клонюсь к земле, стал горбат и уродлив, как чертов испанский шут. А у нас все то же - новый Папа, грехи, интриги, впору ад рисовать с натуры, да наш кошмарней. Я тащу свой талант на себе, как монах - вериги, надоело видеть ангела в каждом камне. Мне сейчас бы уйти на покой, навещать Томмазо, да заказы гонят, в капелле все пыль и сырость. Кстати, вспомнил тебя недавно - слуга, зараза, в твой чертеж завернул пирог с потрохами и козьим сыром. И другая странность (пожалуй, чудней всего) - Иоанн твой ко мне приходит, когда я сплю...
Тьфу ты.
Эй, да Винчи,
знаешь,
я так ненавижу тебя и твое мастерство,
что, наверное,
даже
люблю.