Жил кот, мечтательный засранец.
Он был породист, вероятно, граф.
Причём не наш, а точно иностранец.
Не ел консервы, даже на руках
Он не любил подолгу находиться,
Но чтил хозяина, как минимум, всерьёз,
Считая, что тот может пригодиться
Особенно зимой когда мороз.
Ведь так приятно спать на тёплом пузе,
Потягиваясь томно и мурча.
Он круг проблем на этом пузе сузил,
Не добираясь даже до плеча.
Живот и грудь, вот лучшие подстилки
Под тело офигевшего кота.
В лотке, для нужд, древесные опилки,
А на столе еда для живота.
И в этом обустроенном жилище,
Где нет забот и трудностей совсем,
Для размышлений находил он пищу.
С пятнадцати до двадцати ноль семь
Сидел и пялился в окно самозабвенно.
Затем ложился снова на живот,
Зевая как-то слишком откровенно.
Такой обычный, но любимый кот!