Запей меня мёртвой улыбкой победы,
Последний отход, что до рая, я стёр.
Твой мир сделал кадром пустой киноленты,
С него ты предвечно поднять хочешь взор,
Не выслушав ветра, шумящего смыслом,
В газетах открыв свои жалюзи глаз,
Оставшись в потёмках космически-чистых,
Комически проклят проколом из нас.
Средь всех преступлений чужих нигилизмов,
Что без парашюта падут в мир идей,
С высот стратосферы мы – контур софизмов,
Фантом наших дней в гамме серых людей.
И фарс революций бумажных – лишь точка,
А муть мироздания ей – бюрократ.
Иллюзия общества всем – оболочка:
Всяк – раб эгоизма, тому молча рад.
«Стократ, – говорят, – ты не прав, ты – ничто,
Одевшись в пиджак наших норм этикета!
Угрюмостью неба ты скорчил лицо,
Сквозь пальцы толкуя мир в рамках клозета,
Наш мир раскачал в колыбели пространной,
Чтоб строй он терял, как инфант разум – в ней же.
Не чтя, ты болел «ничего» пропагандой,
Так будь же, как Дьявол, ты в бездну низвержен!»
И я вдруг сорвался в свой сон наважденья,
Но спасся назло всем: звездой окрылён,
Её кривой шлейф – в звёздном небе явленье,
Меня уволок с ваших карт будних дрём,
Чтоб дать право править искусственной явью,
В пост-рамке – на гребне абсурдной стези,
В лучах инфракрасных их души – как зданье:
Реакции нет, как в них нет не мазни.
Их труп обоняньем я слышу наощупь,
Стенанья как мыши их мир проскребут,
Из плоскости в плоскость – двоякостей прощуп.
Ты – кость от скелета, Судьбы институт.
Мы – птицы на нитке туннеля двух солнц,
В конвульсиях времени временно живы,
Всё – импульс качели, с синонимом монстр.
Здесь смысл в направленьи хотите найти вы?
В гиперболе кризис – отступка от нормы,
Безжалостный факт – лишь антракт пред рассветом:
Родиться не вольны, а смерти покорны.
Вот – весь катехизис: в катрене сём смелом.