На задний двор, где ямки от подков,
Четвёрка собралась без пиджаков,
Чтоб грязные железки пометать.
Один, примериваясь, колышек достать,
Бросает, и летит подкова, - звон
Как будто заискрил кузнечный горн.
Нет! Дребезжа, летит мимо подкова.
Склонив лицо, раскачивает снова,
Заполнено пространство и весомо,
Легонько, нежно так, и невесомо,
Как только что снесённое яйцо,
Пускает. И железное кольцо,
Раскрытые руки, колышек объемлют
Как будто брата на родную землю,
Вернувшегося после дней скитаний.
Один кричит на этом берегу,
Другой чуть слышится на дальнем.
Меняются местами, движутся устало
Все игроки, как им достоинство пристало,
Вдоль вытоптанной тропки. И плывёт
Над ними август. Теплый воздух вьёт,
Вверх поднимаясь, спутанные снопы.
И игроки наизготовку, чтобы
Метнуть изо всех сил, пыль воздымая,
То, чем куётся лошадь ещё живая.
_ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _
Old Men Pitching Horseshoes
(by X. J. Kennedy)
Back in a yard where ringers groove a ditch,
These four in shirtsleeves congregate to pitch
Dirt-burnished iron. With appraising eye,
One sizes up a peg, hoists and lets fly—
A clang resounds as though a smith had struck
Fire from a forge. His first blow, out of luck,
Rattles in circles. Hitching up his face,
He swings, and weight once more inhabits space,
Tumbles as gently as a new-laid egg.
Extended iron arms surround their peg
Like one come home to greet a long-lost brother.
Shouts from one outpost. Mutters from the other.
Now changing sides, each withered pitcher moves
As his considered dignity behooves
Down the worn path of earth where August flies
And sheaves of air in warm distortions rise,
To stand ground, fling, kick dust with all the force
Of shoes still hammered to a living horse.