Израильский синдром

Разрушнн Храм.
В пустыню-
Иудею Рим.
Две тыщи лет кружили,
но имя не забыли*
Твоё-
Иерусалим!

Вернулись, чтобы строить,
любить и в мире жить,
разрушенную "Трою"-
трудом преобразить!

*
"Если я забуду тебя, Иерусалим,
пусть отсохнет десница моя." 
(Тегилим 137)


ИЗ ПЕРЕПИСКИ
по интернету
..................

На Э.К.- не обращать внимания-
не убирается

http://www.proza.ru/2018/06/17/1611
Израильский синдром.
Эдуард Нейбург

Израильский синдром. Повесть
Эпиграф
Выбрал странную дорогу
я на склоне дней,
ибо сам с собой не в ногу
я иду по ней. (Игорь Губерман)

Глава 1. Выкидыш России (Почему и как я уехал в Израиль)

Аннотация
Человек прожил две жизни: Первую – до эмиграции из России и Вторую - после нее. На примере переезда своей семьи в Израиль он рассказывает что предшествовало этому. Ниже - его воспоминания о том, почему он решился на эмиграцию из России.
И ведь так уезжали многие интеллигенты, которые не смогла приспособиться к переменам в России после 1989 года.
Эпиграф
Еврею хорошо только в дороге
(еврейская  народная  мудрость)

Содержание

Глава 1. Выкидыш России (Почему и как я уехал в Израиль)
Часть 1. Русский
СТАРИК
РУССКИЙ
ДУДОЧКА СОХНУТА
Часть 2. Технарь И Окружение
ДОЧКА
ЖЕНА
ОТЕЦ ЖЕНЫ
НЕМНОГО О СЕБЕ
Часть 3. Прощание с родиной
КВАРТИРА
САД
ОТДАТЬ КОНЦЫ
И ВОТ МЫ В САМОЛЕТЕ
Послесловие


Часть 1. Русский

СТАРИК
Иван, высокий, русоволосый, крепко сложенный парень лет 30, основательно расположился на одной из лавочек, каких много расставлено вдоль прогулочной зоны на возвышенной части берега моря. Открывающийся сверху прекрасный вид и был наиболее привлекательной особенностью израильского городка Бат Ям. Этим местное побережье очень выгодно отличался от других приморских ландшафтов Израиля. Время клонилось к вечеру, солнце уже перестало нещадно печь и все располагало к спокойному созерцанию и неспешности.
На другом конце лавочки сидел очень пожилой человек, глядя то по сторонам, то в даль, – туда, где море соприкасается с небом нерезкой голубой линией горизонта.
Старик, - так Иван мысленно назвал своего соседа, - был среднего роста, спортивно сложен. Негустые волосы, с обозначившейся лысиной на макушке, - почти без седины. Но Иван обратил внимание на отсутствие в нем признака дряхлости, которая нередко уже появляется в его ровесниках – стариках от 75 до 80 лет. Даже наоборот – угадывалась какая-то молодая порывистость.
Помолчав, Старик внимательно посмотрел на Ивана и, наверное по внешности, понял - Иван говорит по-русски.
Немного поколебавшись, он произнес, будто продолжал только что прерванную беседу. Так обычно поступает человек, которого мучает вопрос - ему совершенно необходимо выговорится. Мысли переполняют его и их надо немедленно выплеснуть, озвучить.
- Извините за бесцеремонность, я не помешаю своим разговором? - начал он. – Вы турист?
- Да, Вы не ошиблись. - И Иван рассказал, что прилетел из России и сейчас пришел попрощаться с морем – завтра утром возвращается домой.
- Но если услышу что-то новое, то буду только благодарен. – добавил он.
- А знаете, - как бы даже обрадовался Старик, - вы намного моложе меня и, возможно, послушаете с интересом. Он смотрел выжидающе и, как-то просяще.
Увидев мой одобрительный кивок, Старик приосанился, помолчал и произнес:
- Вот прошло уже больше 22 лет, а я вспоминаю те годы и думаю, что надо бы написать поподробнее – так ведь сейчас у всех нет времени. А напишу кратко, то читатель не сможет даже представить себе, насколько это было нестабильное, странное и совершенно непредсказуемое время. Порой и самому не верится, что такое вообще могло быть.
Он помолчал, усмехнулся и произнес:
- А может, если выплесну, то найду ответ на вопрос, который не отпускает меня вот уже много лет – надо ли было уезжать?
Поймав мой заинтересованный взгляд, он добавил:
- Хорошо, только Вы уж не перебивайте – это будет отвлекать и сбивать меня.
Иван согласно кивнул и Старик начал рассказывать. Но постепенно его сдержанная речь переросла в очень эмоциональную, с энергичной жестикуляцией – он как будто убеждал самого себя:
Было видно, что слова опережают мысли - они прыгали, иногда казались рваными, сумбурными. Он уже с трудом сдерживался.
Вот этот рассказ Старика.

*  *  * 
РУССКИЙ
- Нет, что бы не говорили, а я - счастливчик! Ведь мне удалось прожить не одну, Вы понимаете, не-е-е одну-у-у-у жизнь – не каждому так везет.
Конечно, та - первая, видится мне где-то вдалеке далеком. А ведь я сам, совершенно добровольно, ушел из нее.
Но нет, лучше начать с более предшествующего – иначе не поймете.

О своем рождении я оповестил мир неуемным криком до покраснения, как бы предупреждая, что дальнейшие события будут омыты слезами, потерями и многие окружающие о покое и не вспомнят. К сожалению, жизнь подтвердила то мое неосмысленное пророчество – уже через три месяца началась проклятая война с Германией.

После появления на свет, я почти до пенсии, спокойно прожил в небольшом городке Воронеже – абсолютно русском по укладу жизни. Правда, из них три года промучился в Узбекистане - туда нас эвакуировали на время войны. Но такой бесполый возраст я не считаю отсутствием в Воронеже. Я говорю это к тому, чтобы вы поняли, насколько я русский уже со дня появления на свет.
И вдруг, совершенно неожиданно выяснилось, что я отличаюсь от соседей. Оказалось - я какой-то там еврей. Это постоянно сообщали мне пацаны – на улице, в школе…, да везде. Вдруг выяснилось, что и мои родители, и прародители тоже были евреями.
Из всех услышанных слов, самой запоминающимися оказались: "Еврейская морда". Теперь-то я знаю, что это определение абсолютно точно, и я не должен был обижаться на правду. Сначала такое сочетание слов бесило меня, но потом состоялся откровенный разговор с мамой. После этого я, спокойно говорил обидчику так, как мне советовали дома:
- Да! Мы с тобой оба не красавцы и у нас, и вправду, морды, - только у тебя русская, а у меня не очень. Единственная разница – цвет волос. Я - черный, а ты посветлей, но никакой твоей заслуги в этом нет. Ты ведь вполне мог бы родиться евреем и был бы на моем месте.
Странно, но обычно такая моя взрослая рассудочность прекращала дальнейшее обсуждение национального вопроса.
Хотя, надо признаться, в детстве мой нос встречал немало кулаков – ведь именно так происходило втолковывание даже простых истин на послевоенных улицах нашего городка. Это уже потом я понял, что дело не в моем еврействе, а в нормальном подростковом желании выяснить кто сильней, – такие же кулачные бои были обычным явлением и между самыми ярко выраженными русскими мальчишками.
- Старик помолчал и продолжил:
Я прошел незамысловатый путь горожанина: С одной стороны - пацан, юноша, молодой и потом взрослый российский еврей; с другой - ученик, студент, инженер “русской школы”; с третьей - пионер, комсомолец, член партии с российской ментальностью. Да и как иначе, – ведь в то время мое окружение было абсолютно русским. Я и ощущал себя одним из них – вот только другие напоминали, что это не так. Масса анекдотов на голом месте не рождаются. Суть их можно передать одним из них:
Звонок в отдел кадров:
- зДГаствуйте.
- Прощайте.
Ну а что касается лично моей семьи, то достаточно случая НЕ зачисления дочери в аспирантуру после ее окончания ВУЗа. Но подробнее об этом - ниже.

ДУДОЧКА СОХНУТА
Но вот предпенсионный период моей жизни, - продолжил Старик, - вдруг сделал такой крутой зигзаг, что он стал неожиданный и для меня самого. Но этим и интересно.
Если бы кто-то, даже за год до тех событий, сказал, что я так поступлю, то я счел бы его несерьезным, мягко выражаясь. Ну посудите сами – человек в предпенсионные годы - бросает все, чего он добился в жизни, и уезжает в никуда. В совершенно неизвестный ему Израиль - на абсолютно непонятных условиях, с очень туманной перспективой.
Нет, я понимаю тех, кому в семье уже с детства прививали какие-то сионистские идеи, – ведь они постоянно искали любую информацию об Израиле, жили с мечтой переехать туда. Но я то, я - человек с абсолютно русской ментальностью! Мне то зачем?
Здесь надо сказать, что года за три до нашей эмиграции, уехали в Израиль воронежские друзья из Киева. Их предки внушили им страх перед погромами и они утверждали - мы дождемся таких же событий. Удивлялись, что мы еще "сидим".
Но даже и тогда у нас не было речи о переезде в Израиль на постоянное место жительства (ПМЖ). Читая их письма, жена с дочкой решили поехать и взглянуть на все своими глазами. Их настрой был только посмотреть - как туристы. Вот так они и увидели Израиль – из окна экскурсионных автобусов. Не больше того. Их воспоминания об этой поездке были самые радужные.

Но положение становилось все напряженнее. Мне показалось, что уже просто опасно оставаться в России – страна находилась на пороге гражданской войны и первые, на кого выплеснули бы накопившуюся напряженность, были бы евреи – история знает немало тому примеров. Ведь на Руси нередко беспорядки начинались с лозунга: "Бей жидов – спасай Россию!" Вспомнилось, что и в фашистской Германии выжили только евреи, которые успели уехать.
Я лихорадочно искал выход и достаточно было просто кивнуть в сторону направления движения. И таким подсказчиком оказалось Еврейское агентство "Сохнут" - международная сионистская организация с центром в Израиле. Именно она и занималась репатриацией в Израиль. В тот период рука помощи Сохнута виделась мне просто единственно спасительной. А ведь, действительно, много ли найдется национальностей, разбросанных по всему миру, представители которых смогли вот так договориться и помогать своим, попавших в трудное положение. Мне казалось просто глупостью не воспользоваться этой возможностью, не принять такой подарок судьбы.

Мои метания в поисках выхода привели к тому, что я совершенно перестал критически мыслить, и свое состояние в тот момент сравниваю с воздействием мощного внушения. Известны великие гипнотизеры - Мессинг, Эриксон, Гудини и так далее. Но они работали с небольшими группами пациентов, а вот могучий Сохнут смог поднять с насиженных мест просто огромные массы людей… И ведь не самых глупых! М-м-да-а-а, Сохнут честно отрабатывал свой хлеб - я решился.
Известна легенда о дудочнике, который, по заказу властей Гаммельна, взялся избавить городок от крыс. Когда ему не заплатили, он увел оттуда всех детей. Но это легенда. А здесь Сохнут поступил именно так – он уводил из России "детей Израилевых". Вернее, помог им уйти от опасности в тот трудный период.
Я не буду приводить статистику приезда в Израиль евреев из разных стран – ее можно легко найти в Интернете. А ведь уезжали-то тысячами. Вдумайтесь в масштаб! А 1996 оказался просто рекордным - за этот год Израиль принял только из России около 16,5 тысяч будущих "русских израильтян". Вот и мы, - январе этого года, эмигрировали из России и влились в Третью волну "русской" Иммиграции в Израиль.
Ученые считают, что эти “приезжанты” вызвала мощный подъем экономики Израиля – оживилось строительство жилья, расширился рынок, продуктов, товаров…
Но это отдельный разговор. Я же хочу рассказать только о том, что подтолкнуло ЛИЧНО МЕНЯ, мою семью, на это переселение.

Когда развалился СССР, наступил полный раздрай. В стране закрывались предприятия, началась безработица и даже занятым месяцами не платили зарплаты, у людей обесценивались накопления. Но буду говорить о себе. Лично я много лет откладывал в государственной (!) сберегательной кассе бОльшую часть премий - вот была у меня мечта иметь свой сад после ухода на пенсию. И вдруг все, понимаете ВСЕ-Е-Е (!) мои сбережения превратились в бумажки на которые я успел купить в комиссионном магазине только небольшой дешевенький кассетный японский магнитофон. Он и не нужен-то был мне – я даже не помню куда он потом делся. Деньги таяли прямо на глазах - через неделю и такая покупка стала бы уже нереальна. Магазины пустые – выметали всЕ и всЁ. Вам даже представить трудно.
Да можно долго вспоминать – в Интернете немало рассказов “со слезами на глазах” о тех событиях. Время было о-о-очень нескучное.
Так вот именно в этот период и активизировали свою деятельность “дудочники” из Сохнута. Под их гипнотизирующее влияние попали люди, у которых раньше даже не появлялась мысль об эмиграции, – возможно потому, что было очень трудно выехать из Советского Союза.
Причем, это влияние Сохнута коснулось не только сионистов, убежденных в необходимости объединения и возрождения еврейского народа на его исторической родине - в Израиле. Оказалось, что задумались об эмиграции и далекие от этого – кто ментально был совершенно русскими с записью "еврей" в пятой графе паспорта. Таких же, как я.
Характерен анекдот того времени:
Беседуют на улице два еврея. К ним подходит третий и произносит:
- Я не знаю, о чем вы говорите, но ехать надо!

Конечно, у меня были разные довода за отъезд. Например, все наши родственники уже перебрались в Израиль. Я считал, надо быть поближе к ним – мало ли. Но со временем оказалось, что с большинством из них мы встречались только на чьих-нибудь похоронах. Остальное общение с живущими даже в одном городе – по скайпу. Но сейчас, когда Интернет везде, это удовольствие доступно в какой бы стране не жили – и мы, и они.
Был и еще один довод за переезд – я всегда мечтал жить у моря. Может это и несерьезно, но я даже вынашивал план перебраться в Крым или Ставрополь, когда уже не буду работать. А тут, пожалуйста, – Израиль и море идут в одном пакете.
Но, забегая вперед, скажу, что потом, уже в Израиле, я очень тосковал именно по природе, среди которой вырос и жил в России.
Но все-таки решающую роль в решении о переезде сыграл главный фактор - неустроенность ЛИЧНОЙ ЖИЗНИ ДОЧКИ. И вот об этом - чуть ниже.

Для тех, кто решил уезжать, были организованы бесплатные курсы иврита. Я, жена и дочка до отъезда успели прийти только на 3-4 урока.
Для заучивания иностранных слов каждый пробует разные приемы. А к “мы” (на иврите - “анАхну”), в группе использовали такую запоминалку: “Анахну мы туда едем“. Она хорошо передает настроение уезжающих в Израиль. Ехали не куда, а от чего.

Часть 2. Технарь и окружение

ДОЧКА
Весной 1994 года дочка закончила Воронежскую архитектурно-строительную академию и получила красный диплом по специальности "Архитектура". Она была первым кандидатом на единственное место в аспирантуру, но его отдали другой…
Конечно, можно сомневаться, что все решила национальность, но я ограничусь только самим фактом – приняли не лучшую студентку этого выпуска, но русскую. Надо бы лучшую, но она еврейка. Это событие не прибавило мне патриотизма. Так дочка сразу же стала в длинную очередь на бирже труда. Да и там, уже в момент регистрации ей сказали: “Ну что вы пришли – своим работы нет“. Это был беззлобный, даже сочувствующий голос – как думала, так и вырвалось.
Ее, да и меня, просто считали чужими. Ну а где же мы “свои“, где? На этот вопрос отвечали пьяные, но откровенные голоса на улице: “Езжайте в свой Израиль“.
Нда-а-а. – Старик, помолчал и продолжил.
Раз-другой приглашали дочку в архитектурные мастерские на кратковременные пожарные работы, но перспектива найти что-то стабильное для нее, совершенно не просматривалась. Понимаете, окончила городскую Детскую художественную школу, потом среднюю школу с серебряной медалью, а после и вуз с отличием, - и ей не нашлось места по специальности в миллионном городе.
Вскоре оказался за бортом и я – закрылся проектный институт, в котором я проработал девятнадцать с лишним лет.

Надо сказать, что мы с дочкой пытались хоть как-то определиться. В этот период начали появляться в огромном количестве самые разные предприятия, пытающиеся чем-нибудь заработать. На первом этапе они только регистрировались и вообще ничего не производили. Их владельцы стремились выглядеть солидно при разговоре с потенциальными заказчиками их продукции. Для этого многие из них обзаводились визитными карточками. Появилась даже частная мастерская, которая разрабатывала дизайн таких визиток.
Я и дочка без дела, перспективы никакой, свободного времени масса - и мы переключились на изготовление визиток. Заняты оба – я искал заказчиков, а она разрабатывала рисунки-макеты таких карточек. Печать визиток по этому макету выполняла типографии - по отдельному договору.
О том, чтобы регистрировать нашу "фирму" вопрос даже не стоял – в тот период бесконтрольного предпринимательства никто и не спрашивал документов, узаконивающих эту совершенно подпольную деятельность. В стабильное время сразу же налетели бы на штраф.
Ну хорошо, а где же найти желающих иметь визитки? Да не вопрос - я брал свежий номер областной газеты "Коммуна" и выписывал телефоны предприятий, которые предоставляли различные услуги. Большинство из них были новорожденными – и вот именно им я предлагал разработку визиток для их "фирмы". Они охотно назначали встречи.
На их обязательный вопрос: "А если мне не понравится?" - звучал мой отработанный ответ: "Вы скАжете, что вас не устраивает и мы будем переделывать, пока вы останетесь довольны". Это срабатывало и выполнялось на самом деле. После получения договора, дочка придумывала рисунок визитки и заказчик оплачивал. Таким образом разработали несколько макетов. Резкого обогащения мы не почувствовали, но это было лучше, чем сидеть вообще без дела. Кстати, рынок моих заказчиков не иссякал, т.к. предприятия не только быстро нарождались, но также легко и умирали.
Но этот наш "семейный бизнес" продлился недолго – мне помогли найти работу по специальности. А вот профессиональное будущее дочери по-прежнему не просматривалось. Потом, уже в Израиле, она сказала, что, если бы мы не уехали в тот момент, то через год остались бы вообще – ситуация в России начала улучшаться. Может быть, может быть… Ох уж эти сослагательные наклонения, постоянно не дающие нам покоя.
Но дело не только в работе. Не было перспективы и в личной жизни дочки – своей прической, пышно окаймляющей голову черными, вьющимися волосами, она просто кричала об инвалидности по пятой графе.
Из окружающих-то выделялась "нерусскостью", а вот парней с таким же "дефектом", к тому времени почти не осталось в нашем городе. Возможность создания нормальной семьи в Воронеже была маловероятна.
Существует общераспространенная объяснение эмиграции – "Мы уезжаем из-за детей". Так вот это полностью применимо и к нам.

ЖЕНА
В этот период в самых стабильных условиях оказалась жена. Она - врач и зарплату получала почти всегда вовремя. Это были не бог весть какие деньги, но несколько месяцев именно на них жили и я, и дочка. Тогда я был полным нахлебником и это непривычное, унижающее чувство, очень угнетало.
При выезде больше всех теряла именно жена. Мы с дочкой убегали от неопределенности, а она-то, она – добровольно бросила стабильную, хорошую и любимую работу, на которой ее очень ценили и уважали. Многие удивлялись, как можно самой уходить со столь престижного места.
Она потеряла время, потраченное в разные годы на нескольких курсах и узких специализациях. Лишилась отличной квартиры, условий жизни… и улетала в полную неопределенность.
Но жена, как и я, думала о единственной дочери.

ОТЕЦ ЖЕНЫ
Надо сказать и еще об одном человеке, который был втянут в эту историю - фактически, насильно. Я имею в виду отца жены. Он - кадровый военный, офицер, прошедший всю войну. После окончил Военно-политическую академию и потом разъяснял преимущества советского строя – сначала политработником в армии, а затем и преподавателем в университете на кафедре философии.
И вот мы поставили его перед выбором – либо он будет один в России (жена умерла раньше и он жил с нами), или переселяется к принципиальным идеологическим противникам – капиталистам и "израильской военщине", как утверждали газеты. А ведь ему было уже почти 75 лет.
Вот я попробовал представить себя на его месте – и не знаю как поступил бы. Эмигрируя, политработник, по существу, открыто признается, что защищаемые им идеи оказались ложными. Дело, в правоте которого он постоянно убеждал других, – это обман. Ведь пребывание на земле он посвятил занятию вредному, отвлекающему от настоящих дел. Родился – вырос - навредил. Выходит, что было бы даже лучше, если бы он вообще не жил.
Единственным способом существования там, за границей, – это заставить себя совершенно перестать вспоминать о деле, которым занимался всю жизнь, иначе можно было бы свихнуться.
Короче. Он, - отец жены, – поехал в Израиль с нами.

НЕМНОГО О СЕБЕ
В начале 1995 года перестал существовать наш проектный институт, в котором я проработал почти 20 лет - главным специалистом по строительным конструкциям. И вот я в пятьдесят пять - на улице. Но дело в том, что такая же участь постигла не только меня.
Проектировщики нашего небольшого городка оказались совершенно не востребованы. Предприятия не выплачивали зарплату, безденежье почти парализовало и строительство. Даже трест № 4, строящий все жилье в Воронеже, стал настолько не загружен, что сдавал в аренду один из четырех этажей здания администрации.
Для понимания того периода - пример.
Люди, оставшись не у дел, искали способы выживания - и появились "челноки". Эти безработные разъезжали по миру – в основном, в Турцию и Китай. Привозили они новые вещи, приобретенные по дешевке, – дубленки, куртки и тому подобные шмотки. По всему городу появились стихийные рынки, куда безденежье толкнуло тех, кто ранее никогда не представлял себя в этой роли. Люди продавали все, что угодно - новое и старье.
В однажды, воскресенье мы с женой и дочкой отправились на один из таких рынков, разместившийся под трибунами пустующего центрального стадиона "Труд".
Продавцы, выстроившись длинной вереницей, разложили товары на подстилках прямо на бетонном полу. Мимо них проходило народа много, но вот покупающих почти не было. Меня там интересовала возможность встретить знакомых, с которыми я давно не общался. И действительно, за одним из поворотов я заметил главного специалиста нашего уже “умершего” проектного института – он продавал какую-то одежду. Когда я приблизился к нему, он смотрел вниз - сделал вид, что не заметил меня. Я молча прошел дальше, но минут через десять вернулся - захотел поговорить с ним. На этом месте стоял кто-то другой. Он ушел и я понимаю его.
Эта встреча напомнила мне события 1920 года, показанные в пьесе Погодина “Кремлевские куранты”. Там крупный специалист, - инженер Забелин, - торгует спичками у самого Кремля.
Такие рынки были в разных районах Воронежа и на них стояли и другие мои знакомые.  Ситуация складывалась так, что среди продавцов вполне мог оказаться и я. Этот случай отбросил мои последние сомнения – уезжать или нет?

Надо отметить и еще одну мою особенность - технарь до мозга костей, я политикой совершенно не интересовался, – жалко было времени. Этот взгляд остался на всю жизнь - я считал, что если нет доступа ко всем (в том числе и жутко секретным) материалам, то все равно не удастся составить верного представления о международных событиях. А раз так, то уделять им внимание – это попусту транжирить время. Ловить в эфире "вражьи голоса" из-за границы, которые постоянно глушили, тоже не хотелось. Наверное, я просто был заточен не под общественную деятельность - мне казалось гораздо важнее продвигаться как специалисту в своей профессии.
Кроме того, у меня практически полностью атрофирован хватательный рефлекс – просто в инкубаторных условиях СССР это не очень-то и требовалось - достаточно было подходить к кассе первого и пятнадцатого числа каждого месяца, а потом – всё "в порядке очереди". А вот для жизни в Израиле такое оказалось совершенно неприемлемо. Но печальнее всего то, что этот свой порок я передал и дочери.

При этом стОит напомнить, что бОльшая часть моей жизни прошла, когда "Железный занавес" был опущен плотно - даже тараканы "агрессоров" могли просунуть под ним разве только свое "ядовитое жало", - то есть слухи, просочившиеся из-за кордона, проверить было очень трудно и даже опасно.
Такие "типичные" люди той поры, как я, с разными записями в пятой графе паспортов, так часто были героями фильмов и романов, что говорить подробнее как-то и не хочется. А сейчас и в Интернете можно найти об этом.
Кроме работы, лично у меня складывалось просто прекрасно. Заканчивался четвертый год, после моего зачисления соискателем в Воронежскую архитектурно-строительную академию. Весь материал для защиты кандидатской диссертации был уже опубликован - около 60 статей, включая 19 авторских свидетельств и патентов.
С таким заделом и как "производственник", я был освобожден от написания диссертации – для защиты достаточно сделать только доклад-обзор по готовым материалам – это называлось “ на основе совокупности ранее опубликованных работ ”. Все необходимые экзамены уже сданы и требовалось только собрать отзывы на мою диссертацию – до выхода на защиту надо было ждать  около полугода. С учетом времени на оформление документов в ВАК, через год я уехал бы в Израиль уже с дипломом кандидата технических наук.
Но, поговорив со знающими людьми, я узнал – этот документ ничего не давало мне в Израиле. Мои публикации обеспечивали такие же льготы, что и кандидатской диплом. А вот само его наличие могло даже мешать – не все хозяева берут работника с более престижными документами, чем имели они. Так что ожидать год и потом тешить свое самолюбие, – не стоило. А из вариантов - "Быть" или "Казаться" я всегда выбирал - "Быть".
При моих размышлениях об отъезде в Израиль пугала ментальная изоляция – не будет русских библиотек, общения с единомышленниками, отсутствие языка… - в моем возрасте это привело бы к деградации. Но, забегая вперед, скажу, что мне опять неслыханно повезло – спас его величество "Интернет"!

И, несмотря на все, я решил уезжать - выезд из России могли перекрыть в любой момент, да и дочери не стоило терять год.
Свою роль сыграл и неожиданный визит к нам домой нехилого молодчика из антисемитского общества "Память", а ведь это объединение не местного, а всероссийского разлива. Он вручил нам в руки приглашение на одно из своих сборищ. Думаю, что главной целью этого визита было проинформировать - мы занесены в их специальное досье. Это тоже не прибавляло "уверенности в завтрашнем дне".
Итак, решение принято – начать "алию" в Израиль. Кстати, "Алия" (в переводе с иврита - "подъём", "восхождение", "возвышение").

Известно, что когда погружаешься в проблему, то появляется масса путей ее решения. Мне сказали - в Воронеж приезжает представитель Израиля (а точнее, Сохнута), который сможет ответить на любые вопросы. Встреча проходила в какой-то школе, и ее большой актовый зал оказался просто переполненным. Это меня очень удивило – я даже не думал, что так много желающих совершить "восхождение". Разумеется, рассказы представителей Сохнута и их ответы на вопросы пришедших, были самыми оптимистичными. Приводилась масса примеров о доброжелательности и гостеприимстве израильтян, о помощи государства "олимам".
И все оказалось правдой, просто мы не подумали, что кроме поедания этой розовой пастилы, придется столкнуться и с проблемами, о которых мы, выросшие в советском инкубаторе, даже не подозревали. Как потом оказалось, трудности рабочих будней в Израиле были не меньше тех, что пришлись на долю оставшихся в Воронеже.
На этом же собрании подробно рассматривались шаги, связанные с оформлением документов, отправки вещей и перелета на самолете. Действуя с учетом этого, мы вскоре получили приглашение (вызов) в Израиль, которые нам прислали наши, якобы, родственники - о них мы не имели понятия как до, так и после.

К этому времени уже не смотрели осуждающе на уезжающих из России – от прежнего клейма "изменник родины" не осталось и следа. Большинство разговоров на эту тему с русскими знакомыми, заканчивалось их словами: "Ну и правильно делаете". Люди не видели светлой перспективы и их взгляд на наш отъезд передал Высоцкий: "Ты еврей, а я не смог".

Ну и еще одна причина моей эмиграции – я и себе-то признаЮсь только шепотом, но… - было, значит было. Дело в том, что я всю жизнь - непоседа. Но совковую монотонность будней я компенсировал отпускным бродяжничеством – альпинизм, туризм по России (пеший, водный, вело – равнинный и горный). А между ними – бесконечные рабочие командировки по всей стране. В дороге я кайфую.
А вот после развала СССР изменилась вся жизнь и когда мы решали вопрос “ехать или не ехать”, то бродяга из подкорки, конечно же, шептал: “А вот там, за поворотом, ты еще не был. Посмотри – интересно ведь”.

Часть 3. Прощание с Родиной

КВАРТИРА
Необычным оказался и наш отъезд из России. Перед этим мы продали, без всякой возможности вернуться - квартиру, вещи, сад. Сожгли все мосты. Многие уезжая, оставляли что-то на случай разочарования Израилем. Но думаю, именно такая раздвоенность и явилась причиной их более трудного укоренения на новом месте. А известны даже истории, когда уезжали из Израиля, а потом возвращались.
Кстати, я называю их “НостальгЛЁРЫ“ - от слов “Ностальгия“ и “Гастролёры“. Ну, а те, кто чувствует ностальгию, но продолжают жить - это уже “НостальгЯЩИЕ“. Конечно же, не у всех ровно складывается – в прессе промелькнуло даже сообщение, что 40% израильтян готовы уехать из страны по разным причинам.

Но “вернемся к нашим баранам“. Незадолго до отъезда закончилось время, когда уезжающим за границу навсегда, не разрешалось продавать свои квартиры. В переводе на понятный это означало – они покидали страну, практически, с пустыми карманами. Но вот мы уже получили право на продажу квартиры. И купили ее у нас за неплохие деньги – ведь она была в престижном доме в центре города. Этой суммы нам хватило бы, чтобы почти полностью оплатить покупку квартиры уже в Израиле. Все складывалось просто прекрасно. Но…
Но как перевести деньги в Израиль? Конечно, можно через государственный банк. Но ему верить нельзя – это я понял во время инфляции, когда пропали все накопления на покупку сада. Да и налог на перевод такой суммы в другую страну, оказался бы очень ощутим. Были еще частные банки, но они постоянно возникали и исчезали бесследно – им тем более опасно верить.
Но если появился спрос, то рождается и предложение.
В это время в Воронеже активно действовала одна женщина. Я не вникал в ее права и обязанности, но все считали ее представителем Сохнута. Я не помню точно ее имени - кажется Ревека. Так вот она всем говорила, что в Москве есть организация, которая занимается только переводом денег из России в Израиль. Возглавлял ее некто Леонид Ройтман. Да мало того, Ревека утверждала, что даже в израильском посольстве висит объявление, направляющее именно к Ройтману всех желающих переправить деньги в Израиль. При этом она называла реальные фамилии тех, не только сделал так, а уже и получил их.
Ну это же прекрасно! Но смущала одна деталь - при переводе денег надо было подписать документ, указывающий, что всю сумму я ДОБРОВОЛЬНО ЖЕРТВУЮ Израилю. Нам объясняли, что такая формальность придумана для нашего же блага – это позволяет снизить налог при переводе денег за границу. Всю сумму обещали вернуть в Израиле – за вычетом налога.
Мы колебались недолго – ведь других вариантов у нас просто не было. Не везти же всю сумму с собой – и ограбить могут, и на таможне перед посадкой в самолет не пропустят. Вкладывать деньги во что-то и потом, в Израиле, реализовывать обратно – это не ко мне.
Но как везти всю сумму наличными в Москву, для передачи Ройтману? И тогда я остановился на единственно правильном, я cчитал, варианте – я не буду хранить деньги у себя ни минуты. Это условие очень важно – ведь в то время было немало случаев не только прямого ограбления, но и похищение детей для получения выкупа за их возврат. Учитывая, что дочери 24 года и наш отъезд невозможно удержать в тайне (ведь Ревека - женщина общительная), мы вполне могли оказаться жертвами подобной истории.
Кстати, наши знакомые разобрались с этой проблемой по-другому – их дочка уехала одна, с чужой семьей, а сами они ждали пока в Воронеже. Вариант хороший, но не для нас - отправлять единственную дочь в полную неизвестность и без языка? Да и не было у нее ярко выраженных пробивных способностей.  Этот путь мы в семье даже не обсуждали.

Покупателей нашей квартиры было немало – из-за боязни инфляции люди охотней всего вкладывали в недвижимость. Но я выбирал того, кто примет мое условие – он  передает деньги не мне, а сам везет их в Москву и вносит их в кассу Ройтмана. А я еду с ним - чтобы оформить на себя документы. И я нашел такого - он оплатил все четыре места в купе поезда и в нем были только мы – ведь везли наличными солидную сумму.
Ревека утрясла с Ройтманом детали нашего приезда в Москву. Из Воронежа выехали вечером и на следующее утро были в Москве. В этом же поезде прибыло еще несколько умников “мы от Ревеки“, желающих переправить деньги а Израиль таким же образом.
“Фирма” Ройтмана размещалась недалеко от станции метро “Добрынинская“ в квартирке небольшого старинного четырех-пятиэтажного дома. Но вот само это здание находилось напротив поста с милицейским нарядом, охраняющим забор и решетчатые ворота, ведущие во двор израильского посольства. Казалось милиция наблюдает и за домом, где расположилась “фирма” Ройтмана. Это как бы говорило о том, что посольство и Ройтман – звенья одной цепи.
Вдоль забора стояла длиннющая очередь. Некоторые из них ели, - они пришли сюда ни свет ни заря, так как принять успевали не всех. Совсем недавно и я был на их месте.
Люди – один солиднее другого и у большинства папки с документами – торчащие и спрятанные. Не знаю почему, но у меня, действительно, возникло ощущение надежной взаимосвязи посольства и Ройтмана. Он оказался очень хорошим психологом.
Его работники ждали нашего прибытия в полном составе – в количестве аж двух женщин. В маленькой комнатушке я подписал уже подготовленные документы. После этого покупатель пошел в другое помещеньице-сейф и передал деньги приветливо улыбающейся кассирше - она выглядывала из маленького окошка, проделанного в металлической решетке, перегораживающей пространство от пола до потолка. С самим Ройтманом мы не встретились – как нам сказали: “Его вызвали по срочному делу“.
После этого я там же подписал документы покупателю квартиры. В Воронеж мы возвращались уже независимо друг от друга.
Теперь, даже если кто-то интересовался нашими деньгами, то знал, что их у меня нет.
Фу-у-ух, прямо гора с плеч - “официальный“ перевод их состоялся и я успокоился. В России я избавился от денег, а вот как я получу их в Израиле, – это меня тогда не волновало. А зря…
Кстати, потом выяснилась, сердобольная Ревека совсем не бескорыстно направляла к Ройтману и уже в Израиле мы не раз вспоминали ее недобрыми словами. А вот о самом Ройтмане будет отдельная история.

САД
Я уже писал о своей мечте повозиться в саду после ухода на пенсию и об инфляции, которая мгновенно проглотила вариант купить сад с готовым домиком. Но еще до этого на моей работе давали участки под них и я тоже получил там место – оно оказалось намного больше, чем стандартные шесть соток. Из-за его расположения в стороне от других, сослуживцы-соседи называли этот участок – “Израиль” (значит в их головах всегда жила связь меня и Израиля – при всех моих прекрасных отношениях на работе).
За неполных три года я успел посадить фруктовые деревья, ягодные кустарники, появились хозяйственные постройки и уже перекрыл бетонными плитами погреб под будущим домиком. И все своими руками – по воскресным и праздничным дням.
Я рассказываю об этом чтобы вы поняли меня – ведь мой сад еще долго снился в Израиле. Уезжать от него было особенно жалко – он стал как ребенок.
Забегу вперед - деньги, за которые я продал этот сад, нам не хватило для оплаты за проживание даже одного месяца на съемной квартире в Израиле. Это наглядно характеризует меня, как дельца-ловкача.

ОТДАТЬ КОНЦЫ
Несмотря на период раздрая в стране, витал дух “свободы слова“ – люди уже перестали бояться - смело рассказывали политические анекдоты и спокойно обсуждали высшее руководство.
Казалось бы, произошло очень важное изменение – все могли открыть рот. Но на самом деле те, кто вырос при сталинском режиме, были прежними. И вот почему я это утверждаю.
Примерно за полгода до отъезда я устроился на должность, в которой прежде проработал почти 20 лет – главным специалистом в один из выживших проектных институтов. Ведь надо же было чем-то заниматься пока оформлялись документы в ОВИРе, продавали квартиру, сад… Найти это место помог благодетель - однокурсник, с которым я учился в институте. О моих планах на эмиграцию он, конечно же, не знал.
Так вот, за несколько дней до окончательного отъезда в Москву, я накрыл отходной стол в конце моего последнего рабочего дня, - для тех с кем сидел бок о бок. Разумеется, пригласил и благодетеля – комната, где он работал, размещалась этажом ниже.
У нас с ним были прекрасные отношения, но вот на это застолье он не пришел. Почему? Да потому, что уезжал я, а он-то - оставался. Люди не знали куда повернуться события в стране завтра и неизвестно, как откликнулось бы ему это застолье потом.
Уверен, что по той же причине сорвалось еще несколько встреч, договоренных по тому же поводу. Я понимал их и не обижался – ведь они выросли во времена железного занавеса, когда регистрировался любой контакт с заграницей. Люди еще боялись – непредсказуемым было всё.
На “прощальный бал“ пришли к нам домой лишь несколько самых бесстрашных (или неосторожных?) друзей, с которыми пронеслась бОльшая часть моей жизни.
Кстати, событие переезда из России в Израиль, очень правдиво показал Георгий Данелия в художественном фильме “Паспорт“, вышедшем в 1990 году.

И ВОТ МЫ В САМОЛЕТЕ

И вот, предотъездные проблемы и волнения позади. Мы в самолете - дочка, жена, ее отец и я. Наш рейс был прямой: Москва – Израиль. Пока - все хорошо! Ой перепутал, теперь уже это надо произносить по-израильски - “аколь бесЭдер”.
ЗАКОНЧИЛАСЬ МОЯ ПЕРВАЯ ЖИЗНЬ - жизнь еврея советского замеса. Человека далеко от религиозности и даже, как говорят в Израиле, от "соблюдения традиций".
Позади остались лучшие годы - учебы, молодости, работы… Увлечений, туристических походов - пеших, водных, вело...
Теперь я – выкидыш России. Один из многих.
Мы улетали ИЗ СТРАНЫ, где я родился, за которую воевал и погиб мой отец. Мы направлялись В СТРАНУ чужую, неизвестную, с которой меня ничего раньше не связывало.
Мы знали ОТКУДА уезжали, но совершенно не представляли КУДА мы приедем. Мы "взлетели", не зная, сможем ли нормально "приземлиться". От плохого - к неизвестному.
Все, что осталось от первой жизни – это воспоминания и российское гражданство.

"Земля обетованная" встретила нас 16 января 1996 года.
В этот прекрасный солнечный день НАЧАЛАСЬ МОЯ ВТОРАЯ ЖИЗНЬ – и, главное, уже в предпенсионном возрасте.
Но об этом как-нибудь в другой раз.

Послесловие

Старик поднялся и уже хотел уходить, но Иван остановил его:
- Извините, но почему бы Вам не написать все, что я сейчас услышал? Уверяю, что многие из выросших после тех событий, даже не знают о них – а жаль. Да и Вы так увлеченно рассказывали, что было очень интересно слушать. А уж Вашим внукам-правнукам, так просто необходимо побольше знать о своих предках. У Вас ведь была такая неспокойная жизнь, что получится увлекательный рассказ или даже повесть.
Старик слушал и казалось, что его внутреннее напряжение спадало.
- Да я не раз собирался это сделать, – заулыбался он, - но кто-нибудь рядом обязательно говорил: “Да кому это надо – сейчас нет времени осмыслить настоящее-то, а уж тем более ворошить прошлое”. Но знаете ли, молодой человек, если Вам это было интересно, то, возможно, и кто-нибудь еще задумается.
Он помолчал и потом вдруг решительно произнес
- Хорошо, убедили. Буду писать! Ищите меня в Интернете.
И Старик назвал свое имя и фамилию.

Конец