«…Так вот и говорю, однако я,
Проходит век, а радости не ах.
Детишек трое старших у меня,
Жена уже с четвёртым на руках ,
Ворчит на то, что пью, и что бедны,
Нигде я из-за водки не держусь;
За комнату хозяину должны,
Вдруг выселит? Нет, милые, напьюсь!
Последний рубль домой не понесу,
Там дети, да ещё старуха-мать.
Давай прогоним эту грусть-тоску,
Когда придётся встретиться опять?
Совсем не пьёшь гляжу ты, Митрий, слышь?
А может, милый друг, я попрошу,
Рублей, сколь можешь, ты не одолжишь?
Отдам и верой-правдой отслужу.»
«Какой тебе я, Трифон, милый друг?» -
Сидел и думал Дмитрий битый час.
«И надо ж было оказаться тут,
Наверняка бы дома был сейчас.
Сидел в халате с милою женой,
Читал бы календарь и кофе пил.
А после в клуб поехал на Тверской,
Там покер до полуночи. Нет сил
Показывать сочувствующий вид,
И пить это дешёвое винцо.
Похоже, голова уже болит;
Как он живёт, мне право, всё равно.
Не одолжу и денег, что за вздор!
С чего ему отдать? Доходов нет.
О Боже! Как закончить разговор?
Не видеться б ещё полсотни лет!»
Такие чувства в думах и словах
Томили их при мысли о своём;
Рожденьем одинаковых в годах,
По жизни столь разнящихся во всём.
И скоро разойдутся их пути,
Воротятся домой по одному.
Своей дорогой каждому идти,
Встречаться им и правда, ни к чему.