На женской половине дома
решимостью сердец ведомы,
а арсенал ума извне
лавиной падает в цене,
смывает с шумом ниагарным
расхожий образ популярный,
и драность липок - всё что есть -
в остатке, вычтя пшик и лесть
из представительных дерзаний,
но намечается в тарзане
заброшенность, печальный вздох,
он пользователь, а не бог,
нуждающийся, обречённый
граничить с недоиспечённой
потенциальностью души,
стоящей, плотно окружив
мужское - женской половиной,
подзавязав над горловиной
навроде галстука печать,
затянуто - не закричать,
но в немоте родиться словом,
и преломить границу снова,
взойдя сознаньем во главу
ковчега жизни на плаву,
оттуда сердце озаряя
и безоружно вглубь ныряя,
и с помощью ума потом
всплывая частью божьей в дом.