Ты просил: "Не пиши, не звони, дорогая"
И с подавленным всхлипом стихи свои рвал.
Ты, продрогшие рифмы затем вспоминая,
Всё засовывал трубку резную в карман.
В оловянной чернильнице высохли слезы,
Бездыханны увядшие в вазе цветы.
Истощение памяти ранит серьезно,
Коробок отсыревший не даст раскурить
Злой табак, пропитавшийся горечью едкой,
Перемешанный с пряной, лимонной травой.
Оглянулся вокруг, как голодный зверь в клетке,
И застыли печали над чашкой пустой.
За окном, проливаясь гнетущей тревогой,
Непогода чернеет и хлещет грозой.
Одиночество, прячась, как будто в остроге,
Изъедает сознанье тоской затяжной.
Канделябр свечными залитый слезами,
На подставке каминной печально застыл.
С ним поникший твой взор утонул в амальгаме
В ожиданье просвета... небесных светил...