И.Б.
Это песня без слов. Её написал
не Мендельсон-Бартольди — его вассал,
что являет звук не посредством нот,
но искусством длиннот.
Это песня без слов. Без мелодии, без —
без всего того, ради чего ликбез
музыкальный преодолев,
мы не найдём припев.
Пусть венецьянский нам гондольер
баркаролу свою споёт — на манер
того, чего никогда не спеть,
ибо мешает спесь.
Мы поём себе гимны движеньем губ —
каждый сам себе душегуб,
ведь не всяк издающий звук
есть Мендельсона внук.
И, прищурив глаз, мы одно из двух
из протоплазмы — терзая слух —
выбиваем — уж лучше мы б
петь учились у рыб.
Уплывает рыба в Большой Канал —
гондольер её совсем доконал,
ибо способна песнь без слов
весь распугать улов.
Так поём мы хором свои псалмы —
взяв у Вечности жизнь взаймы,
не галер рабы — но певцы гондол
свой возвращаем долг.
Скрип уключин и вёсел плеск.
Бессомемучим себя, в гротеск
жизнь превращая, обрывки снов
склеив, поём без слов...