I
Изловчившись сменить свой пол на линолеум,
Я с прекрасною дамой ступаю в обнимку,
Обезличив себя повседневности колером
Шебутные торговки насилуют рынок.
И трясут что душой, что пустыми карманами,
Только мы не такие, мы светом наполнены!
Моя дама молчит, я беседую с бабами, что
В сравнении с ней выплывают коровами.
Мы проходим толкучку, минув эпицентр
«Пирожки за пятнадцать проклятых копеек»,
Я за них бы отдался посмертно в аренду,
Но меня не поймут, только сумкой огреют.
Здесь до одури душно, в проклятиях — весело,
Впереди целый день заводных развлечений,
В центре города парк — авангардное месиво
Предвещает период бесплатных лечений.
Карусель в этом парке отчаянно кружится,
В ней вращается мир из клеёнчатых кружев,
Может быть, мы с тобой ещё больше подружимся,
Чтоб проснуться потом в ослепительной луже?
На одеждах спиртных элитарных напитков,
Где-то там, меж осколков родительской дачи,
Я на память тебе презентую бутылку
Крокодиловых слёз и потраченной сдачи.
II
Мы взбираемся с милой в пустую повозку,
По бокам — громкий смех и четыре лошадки,
Каждый жест получается слишком громоздким,
Нас уже не согнать и не выманить взяткой.
Изгибаясь пантерой, ты метишься в шею,
Свежий ветер полощет кудрявые космы,
Я позволю тебе вырыть в венах траншеи,
А потом опьянить в нескончаемом «после».
Если снова захочешь былых ощущений,
Карусель увеличит пространство и скорость,
Я люблю тебя меньше твоих же мучений,
Мне по нраву садизм. К чёрту вашу покорность!
Когда вырвать придётся себя на изнанку,
Мы опять рассмеёмся нервозно и глупо,
Что уставились? Мол, орём спозаранку?
Так смотрите, как выглядят радостно люди!
И лечить меня, доктор, нисколько не надо!
Я взорву этот мииииир! Я снесу карусееееели!
Протранжирена жизнь, как чужая зарплата,
Мы вращаемся все в разрывной канители.
На лошадках видны два ликующих трупа,
Мы болезненно вновь друг от друга отходим,
Ты глядишь на меня сквозь небесную лупу,
Я читаю в глазах: «Завтра в парк ещё сходим?»