С кем только дружбу не водил
В дыму я молодости ранней.
Был у меня дружок – Данил.
Забавный парень, только странный.
Бродил он часто до поздна.
И говорил, ну очень редко.
Причину вскоре я узнал.
Была ей паренька соседка.
И посылал ей (все уж знали)
Он за признанием признанье,
Его соседку Настей звали,
Смешное, глупое созданье.
Затем осунулся он вдруг
Всем стало ясно, как он тужит.
И так Данил, мой старый друг,
Всё хуже выглядел и хуже.
А Настя наша, что же? Что же?
К чему стремилась недотрога?
Хоть одинока была, всё же,
Данила гнала от порога.
Давили страсти деве грудь.
И так, под властью увлеченья,
Душа ждала кого-нибудь,
Но не Данила. К сожаленью…
И в жизни не найдя когда,
Ни смысла, ни любви, ни счастья,
Ту деву приняла вода.
Ведь, с дуру, утопилась Настя.
Затмило горе парню разум,
Морально умер он тогда.
И как-то бедный друг мой сразу,
Безумствам голову отдал.
Как мнёт людей порой беда,
Данил уж больше не любил.
Он в женских платьях без стыда,
По грязным улицам бродил,
Себя теперь считал он той,
Что спит уже в земле сырой.
Но мир жесток в своём мещанстве,
Он в суете своей – палач.
Мы прожигаем жизни в пьянстве,
Не замечая рядом плач.
Средь дел своих, мы даже видеть
Беду других не можем, всё ж…
О, как стремимся мы обидеть,
Того, на нас кто не похож.
Смердящий воздух кабаков,
Пронизывал нелепый смех,
Тупых и пьяных мужиков,
И в это время, как на грех,
У одного из них бродил,
В зелёном платьишке Данил.
Он был замечен почти сразу,
Торчал как купол бант его.
В начале, будто на проказу,
Смотрели люди на него.
Вдруг кто-то крикнул ему, - Стой.
Иди сюда-ка, гей пропащий.
И так под пошлых шуток рой,
Данил в кабак тот был затащен.
Фигура юноши манила,
Для всех ведь было это ново,
Вот так надели на Данила,
Насилья грубые оковы.
Смеялись мужики, кричали,
Забыв про суд и про срокА.
Наутро парня трупп качала –
Та самая угрюм-рекА.