Кто слышал это, тут же согласился.
Один Давид был против. Он стоял,
Предполагая, что другим невидим.
А так ли, нет – он этого не знал.
Скрипач в венец и плащ свой облачился,
Чтоб варварство тотчас предотвратить
И на поляну, не таившись, вышел,
Предвидя, что должно происходить.
Но то, что он открыто показался
И видим стал при пламени костра,
Явившихся сюда не удивило,
Как, впрочем, и отсутствие пера.
«А, это ты...» – сказал с досадой главный,
«Приблизься, мы ведь знаем, что ты здесь.
Ты, в общем-то, чудесный, славный парень.
Мы видели, какой ты в деле есть.
Борясь со злом, пытаясь сделать лучше,
Ты сам того не зная, перешёл
Дорогу нам, ведь девушек спасая,
Нас всех к исчезновению подвёл.
Сейчас ты вышел, чтобы побороться
За эти необычные кусты,
Хотя реальность мало представляешь.
Не так милы девицы и просты.
Цветы должны достаться лишь достойной,
От тех, кто шли цветочек добывать.
Мужчины в мир вернуть желали счастье,
За что готовы были жизнь отдать.
Но среди дев, ведь были и другие,
Что затмевали темнотою свет.
За них не стали б биться. Возвращенье
Их к людям, вновь оставит чёрный след.
Мы ровно три цветка тебе оставим.
Зачем их столько ты поймёшь потом.
Другие же, как ни было нам жалко,
Изрубим и в костре своём сожжём».