Под пустою породой, которую выдули
Ураганы из Арктики – ягельный мох.
Останцы превратились в мансийские идолы.
В каждом – солнечный дух и охотничий бог.
Стать успеешь по жизни сухим математиком,
В кабинете сидеть до седой бороды.
А пока молодой – будь туристом-романтиком,
Принимающим вызов Уральской гряды.
В поезд, в общий вагон. Дышит в спину безденежье.
Лыжи стары, на свитерах вытерся ворс.
Напрокат – инвентарь. На команду надеешься.
И тайга разрешит твой туристский вопрос.
Но проучат она, как декан – первокурсников.
Ноги сыры. Ботинки намокли, как в дождь.
Сохнут стельки под курткой – у Юры, у Рустика…
Наледь с лыж соскребаешь и дальше идешь.
Эти лыжи останутся полом, уложенным
В обветшалой палатке, зашитой не раз.
Будут солнце, и ветер, и камни опрошены...
И последний костер будет теплиться в нас.
Старые лыжи
Приполярный Урал. Перевалов просторы.
Неизведанной Арктики выдох и вдох.
Край, где режущим ветром обточены горы,
И пустая порода осыпалась в мох.
Останцы, отливая кварцитовым глянцем,
Манят смелых, собравших в поход рюкзаки,
Первозданной природою гор любоваться,
Подойдя по замерзшему руслу реки...
Сутки в поезде. Дышит безденежье в спину.
Лыжи стары. У свитеров вытерся ворс...
От Вижая по Лозьве на лыжах – в долину.
Смех да шутки студентам – тайга и мороз.
И тайга разрешит твой туристский вопрос.
Но проучат они, как декан Политеха...
Ноги сыры. Ботинки намокли, как в дождь.
Наледь липнет на лыжи, и с малым успехом
Постоянно счищая, в ловушку идешь.
Эти лыжи останутся полом в палатке,
Взятой в нищем турклубе, зашитой не раз…
А лыжни не найдут – и начнутся загадки.
И последний костер будет теплиться в нас.