Полуденной жарою пышет небо,
Пески раскалены пылающим лучом,
От жажды пересохло с утра нёбо,
И ступни ног обожжены огнём.
Пустыня без начала и без края,
Бархан зыбучий движется горбом.
Здесь явно нет незыблемости рая,
И можно тронуться расплавленным умом.
Вдруг в мареве безжизненной долины
Мелькнули проблески освоенной земли,
В дне чаши с корочкою глины
Вода и зелень обозначились вдали.
Сознание, потрескавшись от жажды
Рисует рай оазиса в степи,
Вселяя силу, дав глоток надежды,
Вмиг оживляющих движение в пути.
Вперёд ползёт по краю срыва нервов,
С идущей носом от давления крови
Погонщик каравана из верблюдов,
Плывущих по пескам, как корабли.
И кажется смягчился зной пустыни,
И видно русло небольшой реки,
Как вдруг с покорностью рабыни
На ниц упали блага, а взмыли миражи.
Вокруг былой священной влаги
Белеют кости павших от жары-
Лежат тут хищники и рядом бедолаги,
Служившие им кормом , и волы.
Здесь ад раскрылся чёрным зевом,
Пугая путников глазницей черепов.
Здесь смерть глумится вновь над древом,
Создавшим жизнь меж разных полюсов.
Сценарий жизни на родной планете
Скользит по грани, по живой ещё стезе.
Как долго жизнь продлится в том сегменте,
На изнывающей в страданиях Земле ?
И мысль сквозит в космическом пространстве
Об уровне мышления людских голов,
Погрязших в скользком интриганстве,
К концу ведущему и корма, и волков.