Перед самым началом большого пути
Были души чисты, мир - добрее и краше,
Чародейка-судьба, чтоб от жажды спасти,
Одарила идущих волшебною чашей.
В сладких грёз и надежд ароматный крюшон,
Подобравшись, удобно устроившись рядом,
Королевская Кобра, открыв капюшон,
Методично, старательно капала ядом.
Новый пройденный день, новый прожитый год...
Чёрт, успешно под флагом скрывающий рожки,
В золотистый, душистый целительный мёд
Щедро дёготь вливал разливательной ложкой.
Что из влитого хуже, не всё ли равно,
Дёготь, яд - это вред. Удовольствия ради
В благородный нектар, молодое вино,
Напоследок Свинья пожелала нагадить.
Рядом были другие: пришла не одна,
Добавляли и сверху, и справа, и слева.
Переплавилось. Чаша до края полна
Полноценного, тихо кипящего гнева,
Тяжела - сколько в чаше различных даров,
Лица строем идущих угрюмо-печальны,
Им не видно - не плавится в чаше перо:
Птица Феникс туда обронила случайно.
Где герои, поэты? Молчат, как один.
В недовольных камнями, с улыбкой на роже,
Развлекаясь, швырял и швырял Бабуин.
Камни в чашу попали, расплавились тоже.
И опять тишина, даже шёпота нет,
В чаше тихо дымится и булькает лава...
Вынимает перо не герой, не поэт,
Пишет горькие строчки горящим расплавом.