La neige methane autour de moi [1],
Ma vie restante ici passera,
J’ai deja honte de l’espace
Mon ame reve de voir ta face.
C’est impossible dans ce monde,
Le lac methane avec sa plage
Me font peine et presque mort,
Je ne verrai pas ton visage.
Больничный режим оставляет возможность
Писать по-французски в стихах про Титан,
Не хочется верить в свою безнадёжность,
Но я до сих пор во французском профан.
Возможно, лечение даст результат,
И память с Титана врачи обнулят.
Когда я покину больницу совсем,
Избавится мозг от космических тем.
Привыкли к рассказам о жизни на базе,
Но мало кто верил в двуглавых бобров,
Их больше всего изумляло в рассказе,
Что я - в психбольнице взамен орденов.
Никто не считает себя Бонапартом,
Но знатная публика здесь собралась,
Один говорит по-немецки с азартом,
Надеясь когда-то подняться во власть.
Прославился некогда этот больной
У кайзера канцлером в жизни иной,
Но больше меня восхищает другой,
Что жил на планете с тройною звездой.
Он там рептилоидом был, а сейчас
Рисует чертеж, забавляя всех нас,
Как будто он физику не изучал,
Не помня и школьного курса начал.
Энергию хочет качать из пространства,
В материи тёмной создать водопад,
Всё время он Теслу цитирует страстно,
И даже бубнит про магнитный заряд [2].
От нечего делать я задал вопрос,
Бывает ли ночь на планете трёх звёзд,
И пьют ли там водку, почём ЖКХ,
Известно ли им, что такое война?
Подсели поближе послушать ответ,
А вдруг будут новости с экзопланет?
Он помнил основы планеты своей,
Где многое лучше, чем здесь у людей.
Там верят, что грешники в ад попадут,
Который, вот новость! находится тут,
Но есть во вселенной и хуже миры,
Где демоны более злые, чем мы.
Джедаем в палате его все зовут,
Когда-то заканчивал он МГУ,
Хотя диссертацию не защищал,
Создал в гараже сумасшедший кристалл.
Магнитное поле вращает его,
На выходе два киловатта дает,
Неведомо как, охлаждая эфир,
Но час уравнений пока не пробил.
Не знает Джедай (Афанасий в миру),
Какие в машине процессы идут,
Что в ней происходит, ему невдомёк
Энергия бар, а теория йок [3].
Чертёж установки я зарисовал,
В надежде, что автор-профессионал,
И где-то в медвежье-сибирском краю
Фонтаны энергии я получу.
Считает народ, что Джедай не в себе,
Бормочет на змейском своем языке,
С диагнозом все мы в больнице сидим,
Но это заметили только за ним.
Признался он вскоре, что учит клингон[4]
И этим занятием так увлечен,
Что хочет стихи на клингонском писать,
Про то, как прекрасна та родина-мать,
Где в жизни прошедшей он был маргинал,
За это сюда в наказанье попал,
Во имя прощения прошлых грехов,
В аду исправляться и дальше готов.
Возможно, в больницу попал он за то,
Что прошлые жизни не помнит никто,
А если найдется такой человек,
Остаться он может лечиться навек.
Я месяц потратил на этот клингон,
Никак не постичь мне его идиом,
И только могу по-клингонски сказать
«Спасибо», и «здравствуй», и «сто двадцать пять».
Надежда пока укрепляет меня,
Я встретил неделю, глаголы зубря,
Ломая язык, и гортань, и мозги,
Способно ли это спасти от тоски?
Мне Бисмарк по-дружески как-то заметил,
Что в будущем я у него на примете,
Когда-то мы оба покинем больницу,
Для этого надо сейчас потрудиться.
На флоте российском он мичманом был,
С ним рядом на складе взорвался тротил,
Немецкий вдруг вспомнил, хотя не учил,
Харизма в нём есть и ораторский пыл.
Тут есть и Плеханов из третьей палаты,
Профессор истории, любит дебаты,
Заочно он с Марксом поспорить готов,
А в жизни, по паспорту, - Юрий Петров.
Беседовать оба любили о том,
Что цели реформы скрывают от нас,
И круг посвящённых - за мутным стеклом,
Прозрачным для их испытующих глаз.
В дискуссиях с ними я - сущий невежда,
Немецкую речь понимая с трудом,
Но, вдруг преуспею? Проснулась надежда,
Пришлось ради этого бросить клингон.
Парторга здесь лечат, пока безуспешно,
Никак не забыть ему некий портал
Из мира, где Ленин, как прежде, безгрешный,
А Ельцин в Верховный Совет не попал.
В их мире, который слывёт невозможным,
В туркменской больнице лежал аксакал,
Упорно считавший историю ложной,
Поскольку царя там никто не свергал [5].
Праправнук его на престоле сидит,
На зависть Европе устроеный быт,
До Англии мост над Ла-Маншем открыт,
А Ленин почти безнадёжно забыт.
На базах в Антарктике - атомный флот,
Британской империи противовес,
От залпа ракет из высоких широт
Полмира увидит грибы до небес.
В диагнозе было парторгу всё ясно,
Он лично увиделся с тем стариком,
Считая лечение вовсе напрасным,
Историей долго смешил он партком.
Консилиум вскоре собрался у нас,
Решили, что хватит возиться со мной,
Могу быть свободным я прямо сейчас,
Никто не мешает уехать домой.
Восторг испытала вначале душа,
Но сразу пришлось ей смириться с судьбой,
На банковском счете совсем ни гроша,
Никто мне не должен, и всем я чужой.
На счастье моё, дал Джедай адресок,
Где могут помочь мне на первых порах,
И даже решить там квартирный вопрос,
Придётся в Сибирь отправляться тогда.
Следующая глава: http://www.stihi.ru/2018/07/06/547
Предыдущая глава: http://www.stihi.ru/2018/07/06/489
Первая глава: http://stihi.ru/2018/07/06/489
На главную страницу: http://stihi.ru/avtor/sergeisa
Примечания
[1] На Титане метановый снег не выпадает, чтобы его увидеть, надо попасть на Плутон.
Французские символы с акцентами на этом сайте, насколько я понял, не поддерживаются, пришлось обойтись без них. Подстрочный перевод:
Вокруг меня — метановый снег,
Остаток жизни я проведу здесь,
Я уже ненавижу космос,
А моя душа мечтает увидеть твоё лицо.
Это невозможно в нашем мире,
Метановое озеро со своим берегом
Нагоняют печаль и почти убивают,
Я не увижу твой лик.
[2] Магнитный заряд - вспомогательное понятие, вводимое при расчётах статических магнитных полей.
[3] Перефразировка цитаты из миниатюры А.Райкина «Раствор бар, кирпич йок», бар — есть , йок- нет (татарский).
[4] Клингон — искусственный язык, разработаный для Голливуда с целью имитации речи инопланетян. В фонетику намеренно введены гортанные звуки, сильно затрудняющие произношение, но помогающие создать образ инопланетного существа. Письменность создана на основе тибетской за наличие в последней букв с острыми углами, что также усиливает впечатление.
[5] Это было изложено в газете как история кратковременного провала аэродромного техника в параллельный мир в конце перестройки. Когда он после падения на бетонную плиту очнулся, то оказался в больнице. После нескольких взаимных расспросов и непонимания происходящего сформировалась следующая картина того мира:
- революции 1917 года не было, труды Ленина мало кто читал,
- в 1985 году Алексей Николаевич передал власть своему сыну Константину,
- войны с Германией не было,
- японцы отхватили весь Сахалин, туда с помощью французов наши строят мост. Чуть раньше тоже французы построили мост а Англию,
- наибольшая проблема для Лиги наций — идущая уже лет 40 гражданская война между севером и югом Китая,
- он увидел мобильники в палате, о которых раньше не слышал (1988 или 1989 год).
Потом этот техник очнулся в нашем мире, где его искали несколько часов.