Ночи отравлены жарой, ленью и мрачным предчувствием.
В такую жару обленились все. Ветер, не подначиваемый струйками воздуха, впал в бессознательную спячку, ухо в окно – не слышно шмыганья и шелеста вездесущих насекомых, ни намёка на убаюкивающее кваканье лягушек. Не удивительно: от жары в Австралии даже летучие мыши «сварились». О том, чтобы уснуть или просто лечь – не может быть и речи. Постель, что адская сковорода, если таковая имеет место быть, а если намочить простынь, при соприкосновении с телом образуется пар.
Мир кажется пустым и заброшенным.
Жара делегирует нам свои условия, в результате чего взаимосвязь души и тела вероломно нарушена. Возможно ли такое? Казалось душа и тело – близнецы. Но вот, какие: дизиготные или монозиготные? Почему этот вопрос прежде не коловоротил мне черепушку?
Снятся ли душе сны, или это неотъемлемая составляющая телесного существования? Снам нужна подпитка, а это разум. Достаточно ли прочна связь между душой и разумом, чтобы стать проводником снам?
Жизнесмертный период тянется от зачатия аж до агонии.
«Можно» и «нельзя» по всей жизненной магистрали. Хочешь избежать «этого», не делай «того-то», хочешь иметь «то-то» делай «вот это». Это как переходить улицу по зебре. Если машина собьёт тебя на ней… И что? Мне-то что из того?
Интересно, устроившись в гробу, кверху лицом, жизнь кажется заманчивей? Веки плотной гардиной занавешивают обзор, но наблюдают ведь не зрачки, а душа, а что для неё подобные смехотворные препятствия. Ничего не изменится, даже если тайком крутануться в гробу. Каков наш мир, когда смотришь на него сверху вниз? «Спросите у гордецов и самохвалов», – скажите вы. Но им только кажется, что они наверху, в реальности они так глубоко упали вниз, но Земля-то – сфера в космическом пространстве, отсюда и заблуждения.
Иногда, глядя на небеса, пытаясь осознать величину и значимость звёзд, я вдруг представляю себя карабкающейся к небу на канате. Как на уроке физкультуры, заменив потолок до которого рукой подать, на неприкосновенный небосвод. Но что, если канат окажется непрочным, порвётся или, скажем, оторвётся от основания? Воображаю, как я буду падать, и вся моя жизнь, будто перемежающие кадры в кино, проплывёт перед моими глазами. Хотя, чему, собственно, проплывать? Почти нечему, Нет практически ничего, что хотелось бы запечатлеть в памяти или, тем более, удержать. И вот валяешься себе на кипящем асфальте, на месте падения образовалась своеобразная выемка, в которой образовалась лужа неподдельной тёмной крови и всей той гадости, что вытекла из меня в результате удара и разрыва по швам. Где-то, посреди всей этой мерзости мои мозги. Или мозг, так, кажется, правильно определяется то, что находится в черепной коробке у человека? А вот и муравей. Что он тут делает, вряд ли это муравей-людоед, чтобы заинтересоваться отбивной мной. Возможно, плюхнувшись с высоты, я, ненароком похоронила под собой его товарища, или даже, не приведи Господь, любимую. Не может же он допустить, чтобы влекомые мной, точнее той бездушной массой, что чуть ли не диффузировала с асфальтом насекомые, полакомились, заодно и ею.
И всё же, в чём прелесть отойти в мир иной на пешеходном переходе? Для чего их поразукрасили на всём пути, и мало было их белых, теперь они преобразились в жёлтые, мол, чем ярче, тем лучше видно. Чушь. Я, к примере, жёлтый цвет не переношу. Может, я аутист? Или же просто: белый – он чистый, а жёлтый, туда, кажется, брызнула кровь, или ещё какие нечистоты.
Какие преимущества быть сбитым насмерть на зебре? Может нарушитель, положивший конец моего никчёмного существования организует мне бесплатные похороны? Или может государство? Тогда, ещё, куда ни шло. Мне-то уже всё фиолетово, но родным – поддержка. Финансовая.
В детстве я жила недалеко от кладбища. С балкона его было хорошо видно, и по ночам я выходила на балкон и всматривалась, всматривалась...У меня не было желания ощутить леденящий душу ужас от встречи с привидением, я просто хотела поговорить. Мне казалось, что покинувшие бренный мир, оставили по другую сторону и все свои беды и проблемы, и у них теперь бесконечное число времени, чтобы выслушать меня, провести со мной, так сказать, светскую беседу. Ещё мне было интересно, а есть ли там заживо похороненные. Мне не раз приходилось слышать истории, как такое происходило на войне. Да и в мирное время, немало случаев, когда впавшего в кому человека, принимали за мертвеца. Кажется один из таких, но освобождённых занялся изготовлением гробов, из которых можно было бы при преждевременном захоронении высвободиться.
Битва с реальной жизнью выматывает.
Жаркие истязающие ночи начертывают свои искажённые образы в голове, а испепеляющие дни завершают войну объявленную человечеству природой. Её гневное лицо заставляет говорить совесть.
Армия должна быть боеготовой, чтобы в любой момент подняться по тревоге и вступить в сражение, но как сражаться с пеклом? Всё вокруг накалено от жаркого солнца, и даже когда его уже нет адская печь продолжает работать. Повсюду царит невообразимый ужас.
Высвобождение из стен дома – не освобождение. На небе ущербный месяц, и повсюду запах застоялой мочи. Полное соответствие между внешним видом и внутренней сутью вещей.
Хорошо рыбам, им не бывает жарко, ведь их природа окружена водой. И китам, и дельфинам. Вот бы быть дельфином! Дельфины питаются рыбами, и я рыбу уважаю, точнее, люблю. Уважаю, потому и ем – звучит, мягко говоря, кощунственно, хотя в последнее время мне довелось слышать вещи куда кощунственнее. Но вернёмся к мухам. Тьфу ты! К рыбам конечно, к рыбам. Например, треска – вкусная рыба. Огромная польза в её печени. Считается, что она лечит от послеродовой депрессии. Однако, учитывая, сколько это удовольствие стоит, взамен начнётся депрессия иная, и не только у роженицы. В одной самке трески одиннадцать миллионов яиц, если бы все превращались в рыбёшек, это сколько бы их было! Была бы хоть тогда она бесплатной?
Море, океан! Представляешь их, и становится, правда не особенно, но прохладней. Может стоит пополнить свои познания в области океанографии?
Деревья склонились от жары к земле, словно в надежде напитаться от неё влагой, но её и след простыл, как и земляных червей. Они зарылись глубоко и останутся там до лучших времён. Может и мне зарыться? Но уж лучше быть питоном, нежели червём. Кажется, эта сухая пора продлится вечность. С чего это протестующее молчание дождей,
истощился запас общения?
Колыхающийся над школой флаг выцвел от солнца, и выглядит старым и потрёпанным. Впрочем, что там флаг, всего лишь ткань, что с ней может случиться? Другое дело мы, организмы из плоти и крови: кровь кипит, а плоть шипит от температуры. Мы сами пожарились, потрепались и обветшали. Вот бы дождь заговорил!
Оказаться под водяным шквалом, почувствовать внезапную дрожь в теле, семенить по лужам – это уже мечта. С каким удовольствием я бы расхаживала под дождём! Но когда мечты перерастают из возможностей в фантазии – это уже страшно. Жара испортила всех, и я не исключение, но моя испорченность проявляла себя в учтиво-обособленной форме. И пессимизм не овладел мной полностью, только вот оптимизм проявлялся через силу.
Уже побиты все мыслимые рекорды, а жара продолжает расти, как ногти у мертвеца.
Когда же закончится этот кошмар, или это просто лето?