Жил поэт провинциальный:
ел пельмени, пил коньяк.
Жил не в рифму, специально,
мол, не стыдно, что сорняк.
Утром в зеркале всё чаще
видел маску старика,
но не верил. Лишь дрожаще
дёргалась его рука,
от седых висков спускаясь
к белой бороде,
словно к смерти прикасаясь
по чужой нужде.
...Умер тихо, незаметно,
как и жил. Во сне.
В тишине ветхозаветной
падал белый снег
на желтеющий суглинок,
на понурый крест.
...Брёл поэт - небесный инок
вновь один, как перст.