Послышалось — меня ты позвала,
Пришёл, а ты не здесь уже. И ладно б
Закончилось всё этим: у весла,
Как раб прикован, вяло ем баланду.
И стало мне всё ясного ясней:
Ты явишься, из моря чтобы выйти,
Останется мне крикнуть лишь: «Я с ней!
Освободите друга Афродиты!»
А ты меня потреплешь по плечу,
Движением бровей разрушишь цепи
На спину скату за тобой вскочу.
И там уста к устам мы вмиг прилепим.
Внутри галер - не на галёрке, да,
Тут визг плетей вплетается в звон кандал
И, мышцы напрягал я, и рыдал,
Что полностью свою любовь не там дал.
А что в остатке: трюм и темнота,
Убойный ритм тупого барабана
Я за борт сигануть хотел, но там
Пугала бездной океана ванна.
Однажды мы попали под обстрел
Свинцом обсыпав, враг пошёл в атаку,
И вспомнил я, что обещал сестре
Запихивать в стихи поменьше знаков.
А то уйдёт, на нерест как лосось,
Читатель, половины не осилив.
«Примкнуть штыки! - кричал наш боцман, -Товсь!»
А мы гребли под свисты пиу-пиу.
Но капитан лица не удержал
Оно упало на сапог сатрапа.
Таким конец был в битве двух держав,
Наполеон с ума сошёл с утра там.
С тех пор прошло сто дней и сто ночей
Я побывал в десятке мясорубок,
Крутой мужик с фамилией на Че
Мне предлагал стихи писать про Кубу.
В конце концов устроили привал
Не помню — в райский кущах, преисподней,
И вот тогда, едва не потеряв,
Мы встретились, спустя каких то сто дней!
картина: Чарльз-Жозеф Натуар. Венера и Адонис