Над Гребнями рдяно сгорает заря,
Туманится Терек к вечерне.
"Рыбалили ноне с тобой не заздря,
Бросаем, кунак, по последней?!"
"Постой-ка, станишный... Копытят, кажись?
Набег, коль - так встренуть их некем..."
Хорунжий за камень пригнулся: "Ложись!
Двенадцать их... точно абреки...
Ты, вот что, Федюшка, беги на кордон.
Пущай мигом гонят подмогу.
Винтарь да патронов оставь мне, а то
С одним будет туго, ей Богу.
Ну, всё... камышами, а там - через лес...
Подолы черкески за пояс..."
А сам под чинару ползком перелез,
Затих в ожидании боя.
"Ну... Богу и сыну...",- молитву шепнул...
Напрягся, затвором чуть клацнув,
И лопнули выстрелы, сбив тишину,
Стручками отцветших акаций.
Гортанные крики... Ведущий с седла -
Хорунжий стрелком был из первых.
А следом двоих смерть ещё подмела,
Ох, любит она это, стерва!..
... Сменял он своё на десяток сердец.
Рванул ввысь встревоженный вяхирь,
Когда вдруг ударил горячий свинец
В каракуль казачьей папахи...
Картину из своей коллекции любезно предоставил необычайно талантливый казачий художник есаул Андрей Лях http://fotki.yandex.ru/users/andrei-lyakh/album/6091