Она пила одним глотком до дна,
не часто, но почти что без закуски,
не зря сноровка стало быть видна,
так только пить могли у нас по-русски.
Мерцанье пышно склеенных волос,
и тяжесть глаз и губ подвижных алость,
в ней как-то молчаливостью сплелось,
но замкнутость на первый вид казалась.
Немного погодя жест прозвучал:
ты славная и сильная чувиха,
налили до краев пустой бокал,
и тут же коньячок был выпит лихо.
Кто угощал - таких баб не видал,
что даже мутный взгляд его опешил,
во всяких он компаниях бывал,
в сегодняшней сюрприз его потешил.
Он к ней поближе рядышком присел,
и стал разогревать ее, как льдинку,
он видишь ли иметь ее хотел,
она ему: сменил бы ты пластинку.
Когда ж бутылок опустела рать,
и стаканЫ лежали, как калеки,
она двоим легко сказала: спать!
ведь у троих уже слипались веки.
Был эпилог не менее, чем лих,
примеров множество таких на самом деле,
немало пьющих видимо чувих,
и спящих не с одним - с двумя в постели!