Есть где-то царство, где вечная рань,
а каждая тварь -
с золотым опереньем;
райские кущи,
в тех кущах -
рояль,
с клавишами только из белой сирени.
Наша юдоль не так хороша,
как кажется людям:
шар земной держится
на китах,
в спинах которых - гарпун,
или пули...
Правом довольствуясь брачных уз
и экономя при этом нервы,
придумали как-то обходиться без муз,
а мне и в богинях
мерещатся стервы,
которых ваял бы губами из снов,
стирая их в кровь от блаженства
до рвоты
под звон колокольный и пенье псалмов
в заброшенном храме Господнем.
С ними запросто
я, -
хоть вчера,
хоть завтра, -
в Большой,
иль в таверну,
травиться,
нервы свои очертя,
плачем
из
"Травиаты"
Верди.
Ввалился б со столиком из сосны
в ложу,
где бархат,
как пена из кружек,
и -
чтоб колыбельную следом внесли,
баюкать уставшую душу:
"Спи, моя радость, усни.
В мире погасли огни"...
... ... ...
Рядом она.
На обоях.
В окне.
В кольцах охрипшего дыма.
В выпитом молча белом вине.
Стерва!
Но как же любима!..