Стало быть он заполнен свободой,
Разрывающей стенки сосудов,
Заполняющей в миг, что за годы
Опустело под гнетом простуды.
И сияющих лиц маскарады,
Воздержанием тряски терпимой,
Разливают спиртное, как яды,
Наливая изрядно любимым.
Неприклонные черствые руки,
Поправляют потрепанный галстук.
Улыбаются будто от скуки,
Слуги старого тихого царства,
Где живут одинокие люди,
Где пророчат любому свободу,
Потому здесь его не осудят,
Он сосуд , страшно жаждущий воду.
А к концу убивающей ночи,
Он отправится первой дорогой,
Что запала в бездонные очи.
Стало быть он заполнен свободой.