Жила на свете муха Паулина,
И жил на свете Вельзевул, паук,
Ее не привлекала паутина,
Его интриговал мушиный звук,
Когда она гундела, пролетая,
Он нервничал и лапками сучил,
И выглядел, как скучный пролетарий,
Который Карла Маркса не учил,
Она, напротив, выглядела хрупкой,
Поднаторевшей в классовой борьбе,
И мне казалась Наденькою Крупской,
Принципиальной, как ее портрет,
А время шло, и как-то в вечер длинный,
Захомутал красотку Вельзевул,
И вылезли глаза у Паулины,
Когда ее он в куклу завернул,
Вот так и мы - гундишь себе, летаешь,
Карабкаешься, мыслишь, устаешь,
Судьбу клянешь и Капитал читаешь,
Но раз - и к Вельзевулу попадешь.