Розы, чернея, ползли
Рядом с телом мёртвой собаки.
В горле цветы проросли;
Подозрение на ханахаки.
Что за привкус из страшного кашля?
Почему тех цветов аромат
Создал в лёгких неясную кашу:
Металл, нежно-розовый яд,
Орхидеи, тюльпаны, гвоздики,
Вкус мяты и запах роз?
Не слыша, не чувствуя крики,
Вой смерти всю кровь понёс.
Бутон - окровавлены губы,
Под кожей ползут стебельки
И, как внутривенные трубы,
Спасительно к сердцу близки.
Шипами от мраморной розы,
От хищной росянки болот,
Удушливой пылью мимозы
Всё сердце так душит и жмёт,
Так медленно-медленно режет,
Как будто не будет конца,
И слышен не ласковый скрежет
Слёз тихих о шрамы лица...
Проснувшись в холодном кошмаре,
В поту я разглядывал руки
И все синяки на ударе
И слушал дыхания звуки.
Понять я не мог ни в какую:
Твоё ли? моё ли дыханье?
Летели на разные пули
И на одну пулю... попали.
Глаза закрыв с неким усилием,
Я вновь провалился в сон;
Там встретили белые лилии.
Нарушился голоса тон,
И связки как будто бы порваны:
Лишь хрип голос выжать сумел.
Цветы, словно чёрные вороны,
Летали сквозь белый мел...
Ни жив и ни мёртв пробудился
И к зеркалу вмиг подбежал.
Как вкопанный остановился,
Увидев цветочный оскал:
Ухмылка, но не моя вовсе -
Терновник сложился в неё
И красную фрезию бросил,
Оставив на сердце моём.
И сквозь проявившийся кашель
Во рту амириллис сиял,
Слюной окроплён и не страшен,
Лил кровь, будто в алый бокал...
Я отмер. Цветов нет и крови,
А галлюцинации есть,
И прожигает до боли
Слабости ранняя весть.
Внутри пустота и остаток
Фантомного розы шипа.
С цветами отчаянье - всяко
Получше простого вина.
Как я устал просыпаться,
В час почти каждый вставать,
К зеркалу вновь направляться,
Лепестки жёлтые мять...
В каждом жестоком кошмаре,
В каждом кошмаре мечты
Думаю только о каре
За страдание и за цветы,
И не хочу, чтоб кончалось
Дыхание вместе с удушьем,
И никак не получалось
Сердце заткнуть, как уши...
Но...
В горле цветы проросли.
С врачами тут все зеваки,
Как розы, чернея, ползли:
Подозрение на ханахаки.