Кислица следы звериные стерла давно с подлеска,
И медуница тропу запутала сладким цветом.
Я с юбки сняла серебряные подвески:
Мне твой приход без всяких знамений ведом.
Медных монет нашив на кушак крапивный,
Между синюхой нежной и пряной снытью,
Чищу от косточек дикие желтые сливы,
О, приходи – я к тебе не сумею выйти!
Это русалочья доля – бродить меж сосен,
В гнездах из веток березовых спать по-птичьи…
Ты мне с кипреем и мятою хлеб приносишь,
Ты меня позабытым именем кличешь.
Я чешу свои косы ивовым изогнутым гребнем,
Я ношу ароматные бусы из шишек ольховых,
Свои голые плечи закатным окутаю небом,
Чтобы хоть на секунду средь лета не чувствовать холод:
Уж такая тоска меня ест после смерти, Никола…
Ты придешь и обнимаешь, и пальцы запутаешь в волос,
И льны мне подаришь, где вышиты алые ярги,
Я дам тебе светлый и тонкий серебряный голос,
Что пахнет теплом необорных настоянных ягод.
Веди меня к мертвым – пусти меня, слышишь, избави!
Довольно я жду тебя тут на Неделю Русалью,
Кусты костяники шелкОво покрыв волосами…
Любви человека не хватит тоскующей нави.
10 июля 2018 г.