Век мой

Вязнут глаза в аметистовой зыби строчек. Век мой, сказали, окончится этой ночью. Свет растворяется в дымчатых гранях чёток, небо - что полог, а воздух - шербет и щёлок. Быть ли огню в запылённых моих покоях, быть ли в дворцовом саду золотым левкоям, терпким фиалкам и встречам на тайном ложе? Всё бы вернула, когда бы была моложе. Взять бы, уйти на рассвете шафранно-шалом, встретиться с гордым, но любящим падишахом. Бронза и мрамор - его непреклонный норов, очи - вода рассердившегося Босфора. Вязну и вяну в ночной безотрадной топи. В окнах - верхушки садов, минаретов копья. Имя моё будет писано хной и кровью. Выйди ко мне, коль себя ты считаешь ровней! Вижу кинжал,  заповедный каирский пояс. Будет ли жизнь в запылённых моих покоях? Век мой до крови истерзан, чумой испорчен - вот, что прочла в аметистовой зыби строчек.