а смолы стекают в ущелье твоих ладоней, а небо искромсано плетью ветров и молний, а в воздухе, - слышишь! - густой аромат погони... и прячутся травы, и кречеты чуют падаль; медово и пенно зажмурить глаза и падать... под нашими веками тысяча бледных радуг. небесный сапфир раскаляет двенадцать граней; восток розовеет - гранатовый, рваный, ранний. ты чаешь ли, чуешь ли - конь твой смертельно ранен! танцует аркан на твоей белоснежной шее, лепечет стрела, отзывается травный шелест, по сердцу ли мне это, милая, по душе ли?
припомни, как выкрал тебя из родного дома, в орнаменте вен оживали булат и домна, горели огнём жемчуга с твоего подола. тебя не пугали ни копья, ни дикий окрик; угодья твои замирали в огнистой охре, глаза-родники матерей и невест иссохли. сама привела тонконогого иноходца, узор на седле разгорался кровавым солнцем... не выдай, буланый - а дальше уж как придётся...
а смолы стекают в глазницы холодных впадин... на бархате щёк выступает янтарный ладан... восток просыпается,
будь он сто раз неладен.