Идет с протянутой рукою
Старик в измятом пиджаке.
Котомка за его спиною
И посох в жилистой руке.
Замедленны его движенья,
Черты лица его грубы,
И весь он — будто отраженье
Всеобщей горестной судьбы.
А здесь, в случайной электричке,
Все больше суетный народ.
Кто отвернется по привычке.
Кто молча мелочь подает.
Но нет ни скорби, ни укора
В глазах, исполненных тоски,
И как отсрочка приговора —
Неверный жест его руки.
И вечен, как сама дорога,
Безмолвный свет усталых глаз.
Он смотрит пристально и строго.
Как совесть каждого из нас.