Селёдка смотрит сиротливо,
И хвост еёйный недвижим.
Она теперь – закуска к пиву,
А я – несчастный пилигрим,
Как колобок, ушёл от многих,
Скупой судьбы своей страшась,
И ныне, жалкий и убогий,
Засох, что вяленый карась.
У рыбы то же, нафиг, горе.
Блестя в прозрачной чешуе,
Плескала брюхо в синем море,
Теперь – зажата в пятерне.
Едина цель, одно везенье,
Мы разорвали жизни нить,
Я – чтобы выхлебать похмелье,
Она – чтоб зелье закусить.
Хребет объеденный – в корзину!
Но мой конец ещё страшней:
Жевать тоскливую рутину
Под горький привкус серых дней.