1.чайная церемония
церемония чайная,
разбиваются волны,
расплываются лица
в улыбках странных,
поэзия - как отчаянье,
цвет морской у нее - зеленый,
чайка, которая лишь приснится
и никогда не пролетит заново,
и никогда солнце
не взойдет там, где его ждали,
чай остывающий мятный
чайка хлебнет - и в небо,
а потом еще колокольцы -
цветы, которые не сорвали,
стихи полупризрачны, полувнятны,
слова, которые сказаны не были.
2.красный цветок
оступившееся небо, чьи-то медленные точки,
человечков друг за другом вырывают из идиллий,
закрывают двери клетки, выпускают крокодилов
щёлкать жуткими зубами, и кровавый колокольчик
вырастает из-под снега, и лицо его бесстрастно,
боль и слезы крокодильи для него равновелики,
новых мучеников стоны в стенах старой базилики,
расступившееся небо, остановленная сказка.
3.зудящее
от цвета незабудок тянет в сон
forget-me-nots - менялы прошлой жизни
комар подточит вервие отчизны
все точно - полдень, август, колесо
ладонь легка, прозрачна на просвет
летучий невесомо прикоснется
чуть выползет полуденное солнце
приснившееся голубой сове
и выпадут чужие номера
тактильного звенящего начала
у комара отравленное жало
и тонкое зудящее "вчера"
4.ржавые камни
у обозначенных будней
такие верные тени
что никогда не забудешь
когда поставили к стенке
когда слепыми руками
в аранжировщики казни
такие ржавые камни
что никому не расскажешь
5.аутотреннинг
твоя навязчивая хрупкость,
твоя святая пустота,
будь деревом, будь стрекозой,
лети и замирай в июльском зное,
ты вечно не даешь покоя
и вызываешь только злость,
всегда и всё в тебе не так,
мне надоело быть тобою.
6.троллейбусное
мои троллейбусы не носят кольца,
они бредут к унылому концу
и спят в загадочном машинном парке,
таинственное время часа пик
им снится, весен всех прикольней,
когда сограждане лицом к лицу,
кто книксен, кто поклон, кто ножкой шаркнет,
троллейбусная девушка парит
в нарядной телогрейке новогодней,
билеты счастья по смешной цене
прокатим всех! печальное участье
не замечать приникшего к окну,
не чувствовать ни страха ни погони
ни топота разгневанных коней,
ни голосов, зовущих и молчащих.
страшнее, чем обычно «ни к чему»
7.странница
благая весть в иных руках
мурлычет маленьким котенком,
и рвется старицей с котомкой,
мое юродство в пух и прах,
и чуть простужена дуда,
и в голос сиплый, камышовый
вплетает вечный кукушонок
свое почтение годам.
---