Вернись, как ворот – грузно, криво,
Со скрипом, влажно, тяжело,
Без блеска юного порыва –
Когда за музою вело,
И петелька связалась вяло,
Как свита Гелиогабала
В ночь после оргии, легла
На гетакомбы, что вершина,
А по краям – тростник и глина,
Внизу – ворочается мгла.
А шире – жерди и гнилушки,
И платьем старой потаскушки
Запрошлогодняя трава,
Свистит не коростель, но змейка,
И бледной немочи семейка
Кругами выросла у рва.
Чудовище? – разросся хрящик,
И ты, невинности образчик,
Предстала тёмной стороной,
Скрывает свет не страх, но форма,
И что когда-то было норма,
Встаёт болезнью и виной.
Поэтому не снег, но стужа,
Чем глубже трещина, тем уже,
И неживое отомрёт,
Почудятся раскаты грома,
Попробует гореть солома,
И время двинется вперёд.
Точнее – вбок, со скрипом петель,
Как будто разродилась нетель,
Перекосило щеколду, -
Сиюминутное погасло,
У Парки вылетело прясло,
И только ворот на виду –
И ты стоишь каким-то боком,
В очарованье одиноком,
А всё же любишь эту прель,
Её прельстительный упадок,
И смерть, последней из загадок,
Неспешно прикрывает дверь.